Кузина Филлис. Парижская мода в Крэнфорде

Мисс Пул преисполнилась гнева, меня била дрожь. Доктор же хохотал всё громче. Вторя ему, Полли поднял истошный крик, однако хозяйка его оставалась неподвижной, словно каменный монумент оскорблённой добродетели. Лицо её было очень красно.

– Прошу простить меня, мисс Пул, но я более чем уверен, что не ошибаюсь. И, на мой взгляд, здесь нет ничего непристойного. Моя жена и миссис Фитц-Адам сообща выписывают из Парижа модный журнал. Иногда я не могу удержаться, чтобы в него не заглянуть… Ха-ха-ха! Смотрите! Полли выбрался из своей престранной тюрьмы!

В этот миг в комнату вошёл мистер Питер, присланный мисс Мэтти, которой не терпелось узнать, доставлена ли клетка. Взяв соседа под руку, доктор Хоггинс указал на жалкую бесформенную груду, лежавшую на полу. От смеха он не мог произнести ни слова.

– Я не привыкла отчитываться в своих поступках перед джентльменами, – пользуясь его безмолвием, изрекла мисс Пул, – и всё же, поскольку меня оскорбили в моём же собственном доме и сделал это мистер Хоггинс, я вынуждена обратиться к брату моей старой… моей самой старинной подруги. Прошу вас, скажите мне, что есть эта вещь: предмет дамского туалета или же клетка для птицы?

При сих словах она торжественно подняла мой подарок над полом. Мистер Хоггинс поспешно удалился, и я решила, что он признал себя посрамлённым, однако в действительности он отправился домой за модным журналом своей супруги и возвратился прежде, чем я успела дорассказать мистеру Питеру историю своей несчастливой покупки. Заранее отыскав нужную картинку, доктор протянул её нам, дабы мы убедились в том, что присланное из Парижа изделие в точности соответствует изображённой модели. По счастью, мистер Питер обладал талантом предотвращать ссоры, рассеивая обиду шуткою или комплиментом.

– Это в самом деле клетка, – молвил он, кланяясь мисс Пул, – однако она не для птицы, а для ангела. Идёмте, мистер Хоггинс, мне нужно с вами переговорить.

Произнеся слова извинения, он удалил от глаз хозяйки дома её обидчика и победителя. Оставшись одни, мисс Пул и я довольно долго ничего не говорили. Когда Фэнни внесла в комнату чайный поднос, мы немного застыдились того, что маленькая служанка оказалась догадливей нас. Однако к вечеру настроение наше заметно улучшилось и мы снова стали похожими на себя прежних. Обручи, составлявшие нашу «клетку» (они, надобно отдать им должное, были весьма гибки), мисс Пул предложила разрезать на части: ежели зашить прутья из китового уса и стали в цветной шёлк, что завалялся в сундуке, из них вполне могли бы выйти два славных английских капора-капюшона[26].