Кузина (СИ)

— Достаточно, — остановила ее Мари часа через полтора. — Уже поздно, закончим завтра. А пока возьми лечебный крем в моем чемодане и смажь мне тело.

Она откинула одеяло и перелегла на живот. Евдокия открыла баночку и тщательно растерла шею, руки, спину и ноги госпожи. Смущенно остановилась, дойдя до ягодиц.

— А разве там не тело? — подбодрила ее Мари. — Работай!

Ее ягодицы были мягкими и теплыми, и девушке почему-то приятно было их смазывать. Она даже нарочно сделала это чуть медленнее.

Подождав несколько минут, чтобы крем впитался, Мари перелегла на спину, привольно раскинув руки и ноги. Евдокия незаметно перекрестилась при виде такой срамоты и снова принялась за работу. Смазывая груди, она покраснела, а пройдя по животу и добравшись до его низа, вновь остановилась.

— Ну что ты как маленькая! — рассердилась госпожа. — У тебя все точно такое же, чего ты испугалась. Мажь!

Евдокия несмело дотронулась до вздрогнувших складок и быстро и мягко растерла крем ладонью. Волосы там немного начали отрастать и приятно покалывали руку. Ниже было очень мокро. И Евдокия догадалась, что это от книжки: с ней самой случилось то же самое. Опять ей неожиданно понравилось ощущать ладонью мягкую, влажную, трепещущую плоть, и ее движения стали совсем медленными и нежными.

— Спасибо, милая, — поблагодарила ее Мари. — Тебя, кажется, Дуней зовут? Накрой меня одеялом и попроси, чтобы завтра истопили баньку, попаришь меня с дороги.

* * *

— Барыня ж велели топить, — горячилась Евдокия, но кухонный мужик Антип только отмахивался от нее.

— У меня и тут работы полно, какая еще баня. Сама топи.

— Я при госпоже, пойду ей книжку дочитывать.

Разговор происходил на кухне, где священнодействовали две пожилые толстые поварихи. Им помогала девушка, которую временно взяли из деревни вместо Евдокии: барин так распределил работу между домашней челядью, которую сократил вдвое против прежнего, чтобы никто не простаивал без дела.

— Конечно, при старом барине Петре Ильиче легче было, — вздыхали бабы. — Говорили, и себе что-то перепадало, и никакой строгости. Но опять же попробуй свое получи! Вечно у него шаром покати, ключница ворует, управляющий ворует, мужики пьяные. Попробуй так у его сыночка побалуй! Только посмотрит из-под бровей — уже душа в пятки уходит, и кричать ему не надо, не то что плетью кого-то пороть. Рассказывали давеча…

Они прекратили работу и принялись обсуждать деревенские сплетни, но тут во дворе раздался стук копыт.

— Барин с полей приехали! — мигом разнеслась весть по дому.

Молнией выскочил во двор конюх, схватив жеребца под уздцы. Барин спешился. Навстречу ему уже спешила девушка с двумя ковшами. В одном была вода, и он с наслаждением умылся. Потом что-то вспомнил и крикнул ключницу:

— Пелагея!

Та мгновенно словно выросла из-под земли. Барин достал из кармана листок бумаги и передал ей.

— Сходишь к кузнецу, пусть по этому чертежу сделает умывальник. Надоело мне из ковшика.

Он взял у девушки второй ковш, полный холодного, из погреба кваса и с наслаждением осушил весь. Прошел на кухню, где поварихи уже деловито суетились, сделал им замечание, что срезают слишком толстую кожуру с картошки, и обратил внимание на все еще продолжающийся спор Евдокии с кухонным мужиком.

— Антипка! — грозно рявкнул барин, и тот испуганно подбежал. — Мне послышалось, что ты отказываешься топить баню?

— Нет, барин, истоплю, конечно, она, дура-девка, не понимает, говорю, мол, и туда и сюда надо успеть…

— Хватит! — остановил его Николай. — Еще раз такое услышу, сразу отправишься на поля работать. Ступай.

Евдокия торжествующе улыбнулась и отправилась дочитывать книжку госпоже. После обеда они обе отправились в баню. Закрылись на крючок и разделись в предбаннике. Кроме него, было еще два помещения: одно для мытья, где стояли две бочки с холодной водой и чан с кипятком, другое — парная. Женщины сразу отправились туда. Евдокия умело, небольшими порциями подкидывала на раскаленные камни горячую воду, смешанную предварительно с квасом, и помещение наполнилось ароматным жгучим паром, вкусно пахнущим хлебом.

— Ложитесь на полок, барыня, — попросила Евдокия.

Она достала из кадушки два березовых веника и принялась умело хлестать обнаженное белое тело, время от времени прерываясь, чтобы поддать пару. Изнеженное тело госпожи быстро покраснело, но она стоически терпела, однако в конце концов не выдержала и выскочила из парной. Евдокия быстро вышла следом и окатила ее ушатом ледяной воды, которую Антип только недавно наносил из колодца.

— Теперь еще на минутку зайдите в парную, а потом полежите в предбаннике, отойдите, — посоветовала Евдокия, после чего вернулась в парную сама и, держа во рту крестик, принялась исступленно хлестать себя.

Мари долго приходила в себя. Она давно не была в русской бане и почти забыла, что это такое. А теперь каждая клеточка тела будто стала свободнее дышать. Вскоре появилась раскрасневшаяся Евдокия и улеглась на другой лавке. От ее юного пышного тела поднимался пар.

— Ты мастерица, — похвалила ее Мари. — Давно мне не было так хорошо.