Кузькина мать

Тепловоз плавно, словно нехотя, потянул платформу, вывел ее из цеха и замер. В лунном свете сверкнула красавица тем изумрудно-серебряным отливом, который ложится поперек Днепра в ясную ночь. Если бы кто-то не знал, что на платформе вывезли бомбу, то вполне мог подумать, что это не бомба вовсе, а маленькая изящная подводная лодочка для диверсантов: до того пригожа, до того прекрасна, словно капелька застывшая. Но посторонних тут нет. Тут чужие не ходят. Тут только свои. И все тут знают, что это не лодочка вовсе, а нечто совсем иное. Тут все ведают, что в этой восьмиметровой «капельке» заключена мощь, которой никто прежде никогда не обладал.

Сверхмощные бомбы положено выводить из сборочных цехов только ночью. И теми ночами всем, кто прямо не вовлечен в отгрузку изделия, спать положено. Но кто же в такую ночь уснет?

Рядом со сборочным цехом надлежит быть только тем, кто непосредственно принимает участие в последних приготовлениях. Остальным тут не место. Их тут и нет. Они чуть в стороне, за окнами цехов и лабораторий. Каждое окно, которое на площадку сборочного цеха выходит, очкариками в белых халатах облеплено. Кто же устоит перед соблазном глянуть на свое творение. Хоть издалека. Хоть краешком глаза. Каждый крошечку своей души внес в сотворение красавицы. Но в готовом виде ее мало кто видел. И вот выплыл тепловоз из цеха, вытянул платформу со сверкающей «капелькой», и прокатился победный вопль по коридорам, кабинетам и залам: ах, до чего же прекрасна!

Как же «капельку» повезут? Прикроют брезентом? Вовсе нет. Сначала ее закрепят так, что не шелохнется. И огородят стальными полосатыми черно-оранжевыми фермами, намертво прикрутив одну к другой, соорудив из них прочный каркас. Даже если случится авария и будет «капелька» кувыркаться вместе с вагоном, — каркас упасет ее от синяков и ушибов.

При путешествии по стране платформа с «капелькой» будет выглядеть словно обычный почтовый вагон без окон, в меру чумазый, в меру помятый, со всеми соответствующими надписями на бортах. А на время сборки изделия крышу и стенки вагона сняли. После завершения сборки могучий кран вернул стенки и крышу туда, где им надлежит быть, накрыв «капельку» словно большим железным ящиком.

Но это не все. «Капелька» нежности требует и особой заботы. В вагоне ее уютном микроклимат создан, — смотри, любимица, не замерзни. Ночи-то холодные. Октябрь уж наступил.

Окинули вагон придирчивым взглядом с прищуром те самые товарищи, которым положено, кивнули: все в порядке, вагон как вагон. Никто на этот вагон внимания не обратит. Теперь локомотив отведет почтовый вагон на запасные пути. Тут сформируют состав: тепловоз, вагон охраны, вагон техперсонала, главный вагон с грузом, вагон с обеспечивающей аппаратурой и еще один вагон охраны.

В этом же тупике сменят машинистов. Те, которые бомбу видели, особо проверенные. Они тут работают, они тут живут; и они сами, и их дети навсегда тут и останутся. А новая бригада машинистов понятия не имеет, что повезет: вагоны — они и есть вагоны, все зеленые, все одинаковые.

В скобках надо заметить, что и охране вовсе незачем знать, что она охраняет. Охране надо только помнить статью «Устава караульной службы»: бдительно охранять и стойко оборонять. Остальное — не их собачье дело.

Назначение эшелону — город Горький. Это конечная станция. Первым пойдет эшелон из локомотива и десятка товарных вагонов. За ним — основной, тот, который «капельку» везет. Машинистам основного поезда приказ: держаться ближе к идущему впереди, не выпуская из виду красный фонарь на последнем вагоне. Сзади — еще один эшелон, тоже на видимой дистанции. Так он и несся следом до самого Горького. Правда, не наседая.

До Горького доехали без приключений. Только заметили машинисты странность: ни одного встречного поезда не попалось. Что за чепуха? Вроде все движение до самого Горького замерло. Чудеса.

В Горьком — конец пути.

Но это только так машинистам и охране объявили, поблагодарив за ударную работу. В Горьком сменили все три локомотива всех трех поездов вместе с машинистами и всю охрану. Заодно — и всю документацию всем трем эшелонам. Выходило по документам, что вроде прибыли они из Ташкента.

Следующий этап — от Горького до Кирова. Теперь на этом участке остановили все движение поездов в обе стороны. Теперь тут всю линию поставили под охрану войск и милиции. Теперь на этом пути блокировали все железнодорожные переезды. И снова — буферный поезд впереди, за ним — главный, следом еще один буферный. Чтобы никто случаем не врезался в тот, который деликатный груз везет.

В Кирове еще раз сменят машинистов и охрану. Заодно сменят номера поездов и всю документацию. О прохождении трех поездов будут знать только какие-то большие начальники в железнодорожном ведомстве: особо опасных арестантов везли… из Брянска.

После этого — приказ: очистить все пути до Котласа! Линию под охрану! Перекрыть переезды! Сообщить в Котлас, что идут спецпоезда с заключенными из Еревана. Нечего арестантам на юге загорать. На севере им место!

Вот так — до самой Воркуты.