Кузнечик

Кит суживает глаза. Он пытается припомнить, видел ли он этой ночью какие-то кошмары, но у него не получается. Как будто ему вовсе ничего не снилось.

– Что-то тебя мучает. Ты страдаешь. В последнее время. Так я вижу.

Пока Танака говорит, двое других смотрят на Кита внимательно и обеспокоенно, как будто хотят убедиться в том, что их сотрудник не рассердил директора фирмы, с которой они собрались заключить договор.

– Что-то мучает меня…

– Повсюду вокруг тебя. Всегда. Я вижу их. Странные вещи. – Танака говорит отрывисто, нанизывая слова, как бусины, затем вновь яростно чешет голову.

– Странные? – Кит смотрит на него тяжелым взглядом.

– Танака-сан, Танака-сан видит их. Чудовищ и привидений, чудовищ и привидений, и души умерших людей, – бубнит старик. С каждым словом из его рта доносится омерзительный запах гниения. – Духи мертвых. Постоянно тебя сопровождают. И сейчас. Человек в дорогом костюме…

Танака продолжает описывать внешность призрака или, скорее, его общие очертания. Нет никаких сомнений в том, что это личный секретарь политика, которого Кит заставил совершить самоубийство в номере отеля прошлой ночью.

– Он вздыхает о том, что же будет с каким-то Кадзи.

– Кадзи. Это его босс.

– Потусторонний мир окружает тебя. Вот почему ты так плохо спишь. Верно? – В углах рта Танаки выступает слюна. – Ты хочешь прекратить этим заниматься. В этом все дело.

– Танака-сан, может быть, вам не стоит так волноваться из-за этого, может быть, нужно говорить спокойнее, – вставляет человечек с отсутствующими зубами, как будто он выступает посредником в переговорах двух компаний. Может быть, этим он и занимался, когда был обычным служащим.

– О чем это ты говоришь? – мягко спрашивает Танаку Кит.

– О духах умерших вокруг тебя. Они приходят из-за твоей работы. Из-за того, что ты делаешь. Разве я не прав? Может быть, тебе действительно стоит прекратить этим заниматься…

Манера речи Танаки меняется, он больше не бросает отрывистые фразы и говорит более связно и плавно. В то самое мгновение, как Кит отмечает это про себя, он видит, что прежде мутный взгляд Танаки за его очками неожиданно проясняется, а его бледная кожа как будто начинает светиться. Скопления слюны в углах его рта исчезают. Неожиданно в нем проявляется что-то величественное. Даже угрожающее, как будто он может внезапно броситься вперед и ударить своей палкой.

«Что происходит? Я все еще сплю? Или у меня галлюцинации?» Кит не может уловить смысл ситуации. Из жалкого бездомного Танака вдруг превратился в почтенного учителя, в прославленного врача, к которому все приходят за спасительным советом.

– Танака-сан в прошлом был психиатром. Он почти всегда попадает в самую точку. Диагност от Бога, – говорит беззубый человечек.

– Ты должен бросить работу, которой занимаешься. Если сделаешь это, ты будешь освобожден. – Слова Танаки звучат как благословение.

– Если я остановлюсь, то вылечусь? – Кит изумляется, услышав свой собственный голос. Он звучит как голос испуганного, попавшего в беду подростка, смиренно ищущего утешения в церкви.

– Да.

– Но как?

– Ты должен упростить свою картину мира. Все вещи и все люди, которые окружают тебя, – реши проблемы с каждым из них по отдельности. Удали все не имеющие значения помехи, чтобы осталось лишь то, что имеет истинное значение. Избавься от сложностей – пусть они уйдут одна за другой. Расплатись по своим долгам. Сведи баланс.

– Свести баланс?

– Приведи все в равновесие. Баланс.

Кит не знает, как отвечать. Несколько мгновений он хранит молчание.

– Если я это сделаю, боль уйдет?

– Да. Как только ты завершишь всю свою работу, твои страдания прекратятся. У тебя ведь нет незаконченных дел?

Услышав это, Кит вспоминает все заказы, которые выполнил. Пока он мысленно проходит путь в глубины своей памяти, Танака молча за ним наблюдает.

Спустя некоторое время тот вновь начинает говорить с тихим достоинством квалифицированного психиатра:

– Если у тебя нет никакой незавершенной работы…

Но Кит его прерывает:

– Нет. У меня осталось незаконченное дело. Мне еще нужно сравнять один счет.

– Вот как?

– Счет десятилетней давности. Единственный раз, когда я провалил задание.

Он хорошо это помнит. Десять лет назад, в отеле на станции «Синдзюку». Эта сцена, воскресшая в памяти, не выходит из его головы с прошлой ночи.

Одноместный номер в отеле. Женщина-политик, член парламента. Она была правозащитницей. Недорогой костюм, туфли на низком каблуке, лицо бледное, как лист бумаги. «Почему я должна убить себя?» Она задала ему тот же вопрос, который задают все они. Дрожа от ужаса.

– Эта неудача все еще заботит тебя? – уточняет Танака.

* * *

Закончив свое предсмертное письмо, женщина-политик повернулась к Киту, вынужденная смотреть на него снизу вверх из-за разницы в росте, но, несмотря на это, ей удалось совладать со своими чувствами, и ее голос не дрогнул.

– Поди на перекресток, поклонись народу, поцелуй землю, потому что ты и пред ней согрешил, и скажи всему миру вслух: «Я убийца!»