Кузнечик

В такси к нему возвращается головокружение. Он мучительно кривится и откидывается на сиденье, глядя в окно, но ничего там не видя. У него такое ощущение, что его голова безвольно мотается из стороны в сторону. Сначала он думает, что такси просто едет по неровному участку дороги, но потом его желудок скручивается, и он понимает, что происходит. Между бровей у него собираются напряженные морщины, и он чувствует давящую боль за глазными яблоками. Его веки сами собой опускаются.

«Едешь на такси средь бела дня? А ты любишь шикануть…»

Голос раздается с переднего сиденья. Он поднимает глаза. Находит взглядом отражение глаз водителя в зеркале заднего вида.

Но это не водитель. Когда Кит садился в такси, за рулем сидел мужчина средних лет в очках, с непричесанными волосами и акцентом региона Тохоку[21]. Теперь Кит смотрит на длинноволосую женщину. Ей около сорока, она красива и хорошо сложена.

«Давно не виделись».

Кит не отвечает. Он просто смотрит в окно. Мимо пролетает маленький опрятный магазин фототоваров с зеленой вывеской. В центре вывески – круглые часы. Он не успевает хорошо их рассмотреть, но стрелки, кажется, показывают, что вот-вот наступит полдень.

Как только они выезжают на государственную межпрефектурную магистраль, ведущую к станции «Токио», дорожный поток замедляется, и такси начинает буквально ползти.

Он думал, что дождь прекратился, но капли продолжают отскакивать от ветрового стекла. Может быть, они просто срываются с листвы деревьев, высаженных вдоль обочины. Машина перед ними останавливается, затем трогается, затем вновь останавливается, дюйм за дюймом продвигаясь вперед. Ее тормозные огни светятся красным в наполненном водяной взвесью воздухе. Похожий на водоворот вихрь облаков над их головами разворачивается, истончаясь вдали.

«Кажется, скоро должно распогодиться, – нежным голосом произносит женщина. – Могу я задать тебе вопрос? Почему я должна была умереть? Я была всего лишь администратором в частном университете».

Три года назад Кит заставил ее спрыгнуть с крыши многоквартирного дома. Он вспоминает, что заказ пришел от скромного на вид правительственного чиновника, но не может припомнить, из какого тот был министерства.

«Почему я была убита?»

– Ты сама себя убила.

Женщина мягко улыбается.

«Это просто техническая деталь. Я сама спрыгнула с крыши, но это ты заставил меня. Как двойное самоубийство по принуждению одного из самоубийц, только прыгнула в итоге я одна».

– Один человек хотел, чтобы ты умерла.

Кит слышал основную суть дела от клиента. У этого бюрократа был роман с офисной служащей из университета. В какой-то момент он осознал, что проводит с ней больше времени и занимается сексом чаще, чем со своей женой, и не на шутку перепугался. «Я имею в виду не последний год, – сказал мужчина с искренним изумлением, – я хочу сказать, что был с ней больше раз, чем вообще когда-либо занимался любовью с собственной женой». Он начал беспокоиться, что эта женщина собирается занять место его жены.

«Но разве это причина убивать меня! Какой в этом смысл?!»

– Ты потеряла голову от любви. Ты была слишком настойчива.

Поток машин все еще едва двигается. Водитель внедорожника перед ними принимается яростно сигналить. Как собаки, заслышавшие лай других собак, начинают реветь сигналы остальных машин. Наконец тормозные огни впередистоящей машины гаснут, и она начинает двигаться вперед. Такси Кита тоже трогается, но его водитель не возвращается. На его месте по-прежнему сидит женщина.

«Ты правда собираешься в тот отель? – Она оборачивается, бросая на него взгляд из-под длинных ресниц. – Этот политик, который недавно звонил, как там его имя, Кадзи… я сомневаюсь, что ты можешь ему доверять».

Кадзи звонил час назад.

– Это насчет вчерашнего? – Кит представил себе секретаря, раскачивающегося в петле, спускающейся с потолка номера.

Но Кадзи ответил:

– О, нет, там всё в порядке, все просто отлично, обо всем позаботились мои люди. – Его голос звучал беззаботно и даже доброжелательно. – У меня есть для тебя другая работа.

«Это было странно, не правда ли? – Женщина на водительском сиденье прикрывает рот ладонью правой руки и коротко смеется. – Вчера он был таким нервным, а потом вдруг ни с того ни с сего сегодня изображает полное спокойствие…»

– Изображает?