Кузнечик

«Ты, наверное, очень рассержен тем, что из всех возможных моментов я выбрала именно этот», – весело говорит она, и лукавое торжество отражается на полных щеках и двойном подбородке ее призрачного лица.

Кит ничего не отвечает, стараясь не встречаться с ней глазами. «Все это нереально, – напоминает он себе. – Передо мной стоит Иваниси. Я не могу его видеть, но знаю, что он там».

«Так ты собираешься заставить этого жалкого человечка в очках совершить самоубийство, – грубо говорит женщина, показывая на то место, где стоит Иваниси. – Ты собираешься заставить его выпрыгнуть из окна собственной квартиры – точно так же, как поступил со мной, не так ли?»

Кит моргает, изо всех сил пытаясь увидеть Иваниси, но там ничего нет. Он все еще заперт в собственном видении.

«Вот что я тебе скажу, – говорит женщина; ее речь похожа на непрекращающийся поток – видимо, точно так же она говорила, когда была жива. – Этот человек посмотрел в твои глаза и ведет себя так, будто он готов совершить самоубийство, но это лишь притворство».

– Что? – безотчетно отвечает Кит и поворачивается, чтобы посмотреть на призрак жены политика.

«Этот парень – хитрец, так что он только прикидывается, что собирается спрыгнуть. Он вводит тебя в заблуждение».

Кит вновь медленно поворачивается к тому месту, где должен был находиться Иваниси. Все, что он видит, – это окно. Заходящее солнце за светло-коричневыми кружевными занавесками. Огни на зданиях разной высоты, плющ, обвивающий телеграфные столбы, рассеянные по небу гонимые ветром облака. Все это он видит вполне отчетливо, но только не Иваниси.

«Стоит тебе ослабить бдительность, как он схватит пистолет и застрелит тебя. Но, может быть, это и к лучшему. В конце концов, все люди хотят умереть, не так ли? Ты – не исключение».

Когда она произносит это, Кит чувствует непривычное ощущение, распространяющееся от самых подошв по всему его телу, – подобно крови, выступившей из старой раны. «Что это?» – спрашивает он себя удивленно, чувствуя, как каждый волосок на его теле поднимается дыбом. Мгновение спустя он понимает.

Это страх.

Его охватывает страх.

Заполняет все его существо.

Он открывает глаза, вглядываясь в пустоту комнаты. Иваниси нигде нет. «Где же реальный мир?» Его взгляд мечется по сторонам в поисках реальности.

Звонит телефон. Пронзительный электронный рингтон. Пока длится первый гудок, его тело пребывает в оцепенении. На втором гудке державшая его сила как будто отпускает его голову, и Кит обретает способность поворачивать шею. Он яростно трясет головой и несколько раз моргает.

Комната обретает ясность. Болтливая домохозяйка исчезла, и вместо нее вновь появляется Иваниси.

Раньше он стоял прямо перед Китом, глядя в окно, но в какой-то момент переместился вправо – и сейчас стоит на четвереньках, что-то лихорадочно пытаясь нащупать.

Там на полу, прямо возле вытянутых пальцев Иваниси, лежит пистолет. Кит тоже бросается к нему. За его спиной мобильный телефон на столе продолжает звонить – монотонно, назойливо. Кит сгибает правую ногу и пинает Иваниси в лицо. Тот переворачивается и падает на пластиковую мусорную корзину. По полу разлетаются обрывки бумаги и упаковки из-под рамена быстрого приготовления.

Кит поднимает пистолет.

– Не двигайся.

Телефон, судя по всему, не собирается прекращать звонить.

– Ты просто открылся, дурачок.

– Открылся?

– Стоял там в прострации и разговаривал сам с собой. Ты что, сумасшедший? – В глазах Иваниси отражается вся безнадежность его положения, но на лице появляется вымученная ухмылка. – Тоже мне, специалист по самоубийствам…

Ничего не говоря, Кит направляет на него пистолет. Снимает с предохранителя. У него есть собственный пистолет во внутреннем кармане, но он не заряжен. Он нужен только для того, чтобы запугивать людей и заставлять их совершить самоубийство.

– Да, Самоубийца-сан, не такой уж ты и страшный, – Иваниси заставляет себя громко рассмеяться. – Я уверен, что Цикада вовсе не умер. Сомневаюсь, что кто-то вроде тебя смог бы его убрать.

Телефон продолжает звонить.

– Ты не будешь против, если я отвечу? – Иваниси поднимает обе руки, жестом показывая, что он сдается.

– Почему ты думаешь, что я позволю тебе это сделать?

– Что, не позволишь мне перед смертью хотя бы ответить на звонок?

Иваниси, кажется, говорит не всерьез. Скорее, пытается пошутить, думая, что это может быть смешным.