Кузнец из преисподней

– Йяаааа! – Сова первый настиг виляющий хвост вагона. На ходу громадный хищник наполовину переродился в человека, когтистая лапа без труда сорвала с петель заднюю дверь в тамбур.

Но здесь Сову ждали. Крошечный косоглазый человечек щелкнул спичкой и швырнул в морду бесу бутыль с горящей смесью. Сова в мгновение ока превратился в пылающий ком перьев. Он оторвался от вагона и покатился по шпалам. Отрубленная настоятелем Хо конечность продолжала цепляться за косяк.

В горящего Сову на полном ходу врезался Лебедь. Чтобы не вспыхнуть, он резко взял влево и уступил инициативу Волчице и Быку. За Быком, с топотом и пыхтением, спешили вновь обращенные, носители малых онгонов. Кавалерия заговорщиков давно отстала. Люди не справились со своим заданием.

– Скорррее, – прохрипела Волчица. – Останови их повозку, ты сумеешь! Останови!

Лебедь развил бешеную скорость. Он обогнал мчащийся вагон по косогору, не глядя, проломил несколько заборов, насквозь пробил стену коровника и одним прыжком достиг дрезины. Едва отдышавшись, он сорвал крышу с кабины и замер…

Внутри, возле распахнутого зева топки, сидел на лавочке сухой тощий старик с окладистой бородой. Угольно-черные глаза старика смотрели приветливо, зато пугала его подозрительная хламида, расписанная невидимыми защитными рунами. Руны светились и кружили, но простой смертный этого видеть, конечно же, не мог.

– Ну, привет, зверушка, – ласково сказал старичок и ткнул Лебедя в живот концом посоха, спрятанного в широком рукаве.

Лебедь почти не помнил себя человеком. А все те людишки, с которыми по воле Хозяина сводила его судьба, не умели оказать даже самого слабого сопротивления. Любой из живых онгонов был непобедим и неуязвим, если только не встретит…

…Озерника!

В последний миг Лебедь вспомнил это отвратительное имя. Такой страшной боли бес не испытывал никогда. Даже пытка обращения вспоминалась ему спустя столетия, как своего рода наслаждение. Толстый посох, с виду обыкновенная деревяшка, насквозь проткнул грудь и вылез на спине. Но на этом старичок не остановился. Он поднялся с места, ухватил свое зловещее оружие двумя руками и зашептал заклятия, запрещенные в обоих мирах. Заклятия, опасные тем, что действуют на того, кто их посылает, самым невероятным образом. Но не сразу, а спустя время. Озерник бегло шептал молитву Идолу грязи, выворачивая слова наоборот, выворачивая ударения и заменяя гласные в позорном бесовском порядке. Так прочесть молитву Идолу мог лишь сильный, очень сильный колдун.

Лебедь обеими ручищами схватился за посох, пытаясь освободиться. Делать этого не стоило. Руки тут же приклеились к дереву и… потекли серой смердящей грязью.

– Отпусти меня, отпусти… – на русском прохрипел бес.

Он нависал над хилым человеком горой, но ничего не мог поделать. Идол грязи разнимал его тело на части. Озерник засмеялся, показав удлинившиеся клыки.

– Да зачем тебе на волю, зверушка? – произнес он на тайном языке Изнанки, которым не владели даже младшие онгоны.

Несмотря на дикую боль, разрывающую тело надвое, Лебедь догадался, почему старичок смеется и не боится шептать запрещенные слова.

Озерник не собирался жить долго…

Волчица ткнулась носом в горящий тамбур, слегка отстала и запрыгнула на крышу вагона. В огонь лезть не хотелось. Она слышала вопли Совы, знала, что с ним ничего не случится, но волновалась, куда подевался Лебедь. Волчица вырвала зубами поручень верхней эстакады, ухватилась за что-то длинное, потянула крышку люка и… встретилась глазами с узкими глазками китайца. Китаец глядел на нее из оконца боевой башни и улыбался.

Длинная железная дубина вдруг задергалась и раскалилась у Волчицы в лапах. Очередь из крупнокалиберного пулемета отшвырнула ее на десяток метров. Все пули попали прямо в живот. Дьяволица угодила спиной на острые ветки деревьев. Спустя минуту она справилась с болью, свалилась на землю и заковыляла следом за вагоном. Наполовину разорванное туловище медленно зарастало. Слишком медленно!

Мимо, набирая скорость, на ходу отращивая перья, проковылял обугленный Сова. Он выл и ревел, но не от боли, а от ревности, что тупому Сивому Быку удастся первому проникнуть в дом на колесах и оторвать башку у Кузнеца. Сову даже не удручил разорванный надвое труп Лебедя, да еще и разжеванный чугунными колесами. Сова не сомневался, что приятель скоро поднимется на ноги. Только бегущие следом младшие онгоны охнули и ненадолго притормозили, когда Лебедь на глазах начал превращаться в липкую серую грязь, в подобие птичьего помета, в смердящую лужу. Но обращенные спешили выполнить приказ, да и помочь ничем не могли…