Кузнецкий мост

— Я хотел бы только сказать, что этот вопрос лежит в корне успеха конференции, — реагировал Черчилль — не трудно было проникнуть в смысл сказанного: если проблема западных границ Польши является столь основательной, то обидно покидать конференцию, прежде чем эта проблема не будет решена; покинуть конференцию — значит уйти от цели на более значительное расстояние, чем это возможно… — Мы должны признать, что до сих пор мы не добились прогресса, — заметил британский премьер в заключение — он приберег эту меланхолическую фразу под конец, аккорд был нарочито печальным.

— По этим вопросам у нас нет никакого прогресса, — поддержал британского премьера американец.

— Рур дает девяносто процентов металла и восемьдесят угля, — с легкостью, почти виртуозной, русский вдруг явил эти цифры, точно они были у него на слуху.

— Если уголь из Рура будет поставляться в русскую зону, то за эти поставки придется заплатить продовольствием из этой зоны, — Черчилль ухватил сталинскую фразу едва ли не на лету и с ловкостью, которая в нем не предполагалась, обратил ее в свою пользу!

— Если Рур остается в составе Германии, то он должен снабжать всю Германию, — не заставил себя ждать русский.

— А почему нельзя брать продовольствие из вашей зоны? — вопросил Черчилль.

— Потому что эта территория отходит к Польше, — ответствовал Сталин с воинственностью безбоязненной.

— Я надеюсь, что генералиссимус признает некоторые из наших затруднений, как мы признаем его затруднения, — вдруг изрек Черчилль — когда русский шел на обострение, нельзя сказать, чтобы англичанин был очень храбр. — У нас в Англии будет самая безугольная зима, — вздохнул он.

— Почему? — не сдержал своего изумления Сталин. — Англия всегда вывозила уголь.

— «Почему?»… — реагировал Черчилль. — Да потому, что углекопы еще не демобилизованы…

— У нас пленные работают на угле — без них было бы трудно, — признался русский. — Четыреста тысяч немецких солдат сидят у вас в Норвегии, они даже не разоружены…

Черчилль даже прикрякнул — намек был сокрушительным: два дня назад русским было произнесено нечто аналогичное, но касалось Италии, сейчас речь шла о Норвегии — по всей Европе, оказывается, сохранялись немецкие формирования, все еще вооруженные — с какой целью, против кого? Однако синклит советников у русских действовал на зависть: глава делегации был во всеоружии — данные, к которым обратился русский, явно были добыты только что.

Черчилль упер жестоко унылый взгляд в Сталина: этот разговор о рурском угле далеко завел собеседников.

— Я не знал, что они не разоружены… Во всяком случае, я наведу справки…

Два дня назад он ответил на соответствующие обвинения русского таким же образом: тогда он тоже наводил справки, обещал навести, но, кажется, не навел.

— Я могу вас заверить, что нашим намерением является разоружить эти войска, — подтвердил Черчилль и, очевидно, посетовал на себя: в какой раз он должен становиться на этой конференции в положение обороняющегося.

— Я не сомневаюсь, — заметил русский и встал — он мог себе позволить быть великодушным.

— Мы не держим их в резерве, чтобы потом вдруг выпустить из рукава, — поспешно сообщил Черчилль и приподнялся — после того, как встали русский и американец, сидеть было неприлично.

У черчиллевских зигзагов могло быть одно объяснение — недоставало веры, прежде всего в себя, в прочность своего положения. Конечно же прямо об этом Черчилль не говорил и не мог говорить, но поведение его на конференции, психологическое существо поведения все объясняло: поколеблено нечто такое, что было у Черчилля незыблемым, — уверенность в себе. Все объяснили выборы: Эттли вернулся в Потсдам без Черчилля.

А между тем круг главных проблем, подлежащих обсуждению конференции, сузился: западные рубежи Польши, репарации, правовое положение стран, бывших союзниками Германии.

28 июля — шло десятое заседание — было отмечено на конференции штормовым ветром силы завидной: сшиблись позиции, как, впрочем, и амбиции. Внимательный наблюдатель должен был установить: только компромисс, компромисс всемогущий может спасти положение — если делегации не пойдут на уступки, конференции не избежать кризиса.