Кузнецов. Опальный адмирал

Адмирал Октябрьский прибыл в Москву без опозданий. Адмирал флота Кузнецов сразу же принял его.

— Ну, выкладываете добрые вести, Филипп Сергеевич! — весело приветствовал Октябрьского нарком. — А потом поговорим о вашем отчете в Ставке. Товарищ Сталин хочет знать, как готовится флот к освобождению Крыма, какие силы задействованы, в чем нужна помощь со стороны Генштаба… Да мало ли какие вопросы могут возникнуть в Ставке! В прошлом году в октябре отчитывался Арсений Головко. Молодчина, рубил так, что все притихли. Представители Севморпути бросили ему упрек: мол, Арктику флот охраняет слабо, там гибнут суда, — потребовали послать туда корабли. И что же? Головко поднял их на смех. — «Разве можно, — говорит, — перекрыть Арктику?! Тысячи миль!.. Если даже со всех флотов собрать корабли и бросить их в Арктику, их тоже не хватит. Другое дело — авиация, она многое может сделать». Верховный с ним согласился. Так что учтите…

Кузнецов, однако, волновался зря. Отчет адмирала Октябрьского был деловым, без излишних эмоций. Сталин выслушал комфлота с интересом, а когда тот умолк, вдруг спросил:

— Как на флоте встретили ваше возвращение?

Комфлота бросило в жар, он растерялся, не зная, что отвечать. Выручил Кузнецов:

— Я был на флоте, когда командиры одобрили решение Ставки, да и встретили они адмирала Октябрьского тепло.

— Это сущая правда, — подал голос комфлот. — Я ощутил доброе ко мне отношение со стороны всех — и командиров, и моряков. На этот счет кривить душой не стану.

— Верю вам, Филипп Сергеевич. — Сталин глотнул дым из трубки. — Теперь о предстоящей операции…

Верховный внес в доклад комфлота существенные поправки, его замечания сводились к следующему: в операции надо задействовать как можно больше подводных лодок, большие надводные корабли поберечь, усилить воздушные налеты на Констанцу и Сулину, минировать Сулину, каналы и базы противника; десанты не высаживать, наносить удары по вражеским коммуникациям авиацией, подводными лодками и торпедными катерами; надежно обеспечивать противолодочную оборону.

Ценные предложения высказали другие участники совещания.

Сталин, подводя итоги большого разговора, жестко произнес:

— Крым надо как можно скорее очистить от врага!..

— Оккупация Крыма сковывает значительные силы наших войск, в том числе и Черноморского флота, — добавил Антонов.

— Не только это, — парировал Сталин. — Оккупацию Крыма Гитлер использует для давления на Турцию, стремится удержать в агрессивном блоке Румынию и Болгарию. — Он посмотрел на Антонова. — Сколько сейчас в Крыму немецких дивизий и сколько румынских?

— Пять немецких и семь румынских.

— Вот-вот, румынских больше, чем немецких, — заметил Сталин. — Нельзя не учитывать и тот очевидный факт, что Крым прикрывает балканский стратегический фланг немецких войск, их морские коммуникации, идущие по черноморским проливам к западному побережью Черного моря. Это легко понять, если бросить взгляд на карту. Важно при этом, — особо подчеркнул Верховный, — не допустить эвакуации немецких войск. Это ваша забота, товарищи Кузнецов и Октябрьский. Группировку вражеских сил лучше расчленить и уничтожить по частям. Об этом уже сказано командующему Четвертым Украинским фронтом Толбухину и командующему Отдельной приморской армией Еременко. Азовской военной флотилии предписывается поддерживать наступление Отдельной приморской армии. Контр-адмиралу Горшкову все ясно?

— Корабли флотилии в полной боевой готовности.

— И еще о Севастополе, — продолжал Сталин, глядя на карту. — Перед штурмом флот должен надежно блокировать город с моря. Ни один корабль или судно с войсками и техникой врага не должны выйти из Севастополя!..

Сталин в целом директиву одобрил.

— Я должен вас похвалить, товарищ Кузнецов, — произнес Верховный. — Едва войска Третьего Украинского фронта освободили Одессу, как туда прибыли тральщики и стали тралить акваторию порта. Они, как доложил мне Генштаб, уничтожили сотни мин. Так надо сделать и в Севастополе, когда его освободят. Там, видно, вся бухта напичкана немецкими минами. А нам важно скорее вернуть город к нормальной жизни. — Он помолчал, о чем-то вспоминая. — Вы решили вопрос о переброске с Севера на Черное море малых подводных лодок?

— Сегодня решим, товарищ Сталин. — Кузнецов встал. — На Северном флоте плавать этим лодкам тяжело. Сильные морозы, снегопады, частые штормы…

«Хлопот нам прибавится!» — подумал Николай Герасимович, вернувшись к себе. Он снял трубку прямой связи с Главморштабом:

— Георгий Андреевич, зайдите ко мне с Виноградовым.

Оба тут же появились в кабинете наркома, и когда Николай Герасимович завел речь о «малютках», начальник подводного плавания ВМФ адмирал Виноградов безапелляционно заявил, что эти лодки на Черном море лучше проявят себя.

— Отправим их по железной дороге, — решил Степанов.

— Форсируйте их переброску, — одобрил нарком.

Николай Герасимович был дома, когда ему позвонил адмирал Галлер. Нарком читал книгу рассказов Леонида Соболева «Морская душа».

— Что случилось, Лев Михайлович? — спросил он охрипшим голосом.