Кузнецов. Опальный адмирал

— Да. Такой приказ я отдал командиру крейсера капитану 2-го ранга Сергееву. Он нас не подведет. В Испании Сергеев командовал эсминцем «Валенсия» и повадки фашистов изучил… — Жуков посмотрел на часы. — Однако Ставка молчит, а?

— И нарком ВМФ тоже молчит, — почесал затылок генерал Софронов.

— Подождем еще, — буркнул Жуков. — Я все думаю о контрударе. Если нам помогут морским десантом, то мы ударим по немцам с фронта, а десантники — в тыл. Отбросим левый фланг противника, и тогда он уже не сможет стрелять по городу из орудий.

В штаб не вошел, а вбежал дежурный радист и с порога крикнул:

— Есть ответ из Ставки! — И он отдал Жукову листок.

Тот прочел:

— «Передайте просьбу Ставки Верховного Главнокомандования бойцам и командирам, защищающим Одессу, продержаться шесть-семь дней, в течение которых они получат подмогу в виде авиации и вооруженного пополнения. Получение подтвердить. Сталин».

— Здорово! — воскликнул генерал Софронов. Он прикурил папиросу и жадно затянулся. — Такой телеграммы я никак не ожидал. Раньше получал только приказы, и никто меня не спрашивал, нравятся они мне или нет. А тут — просьба. И кто просит? Верховный главнокомандующий!

— Депешу Верховного надо передать в войска. И сейчас же пошлем ответ в Ставку. Мысль такова: будем стоять насмерть! — распорядился контр-адмирал Жуков.

Кто бы мог подумать, что немецко-фашистские войска подойдут так близко к Москве? Столица жила в тревоге. Государственный Комитет Обороны принял постановление о частичной эвакуации города, когда об этом зашла речь в Ставке. Сталин строго предупредил всех, кто находился в его кабинете:

— Я требую соблюдать спокойствие, делать все, что положено при эвакуации, без паники, без суеты. Борьба с врагом — это наш долг перед Отечеством, и, как бы ни было тяжко, каждый из нас должен сам нести этот долг, а не перекладывать на плечи других…

«Да, заварилась каша под Москвой, — взгрустнул Кузнецов, входя в свой кабинет. Был обеденный перерыв. — Жена ждет меня дома, видимо, волнуется, надо позвонить ей», — решил Николай Герасимович. Он снял трубку и набрал номер телефона квартиры.

— Да, вас слушают!

— Верунчик, это я, Колька из деревни Медведки, что раскинулась в низине у речки Ухтомки, — тихо произнес он. — Обедать я не приду, ужинать — тоже. Спать буду на службе…

— А что случилось, милый? — также тихо спросила она.

— Случилось то, чего никто из нас не ожидал… Потом я все объясню. Может, даже тебе с детьми придется на время уехать из Москвы…

— Все ясно, Коленька, я, кажется, смекнула… Эвакуация?

— Возможно. Сыновьям пока ни слова. И вообще, рот — на замок. До завтра, Верунчик!

Он положил трубку. Перекурил, потом пригласил к себе адмиралов Галлера и Алафузова.

— Я только что прибыл из Ставки, — сказал нарком. — Ситуация под Москвой обострилась. Мною получено указание ГКО временно эвакуировать Наркомат Военно-морского флота. — Он взглянул на Галлера. — Вы, Лев Михайлович, останетесь тут со мной и возглавите оперативную группу наркомата, а вы, Владимир Антонович, уедете в Куйбышев, где организуете работу Главного морского штаба и управлений.

— Я готов, Николай Герасимович, — ответил Алафузов.

В жаркие дни июля, когда на всех фронтах шли ожесточенные бои, Кузнецов поручил Галлеру оборудовать резервный узел связи ВМФ. Галлер блестяще выполнил это задание. Для этой цели он использовал сетевой заградитель «Исеть», базировавшийся на Волге. Сейчас этот корабль стоял у причала в Куйбышеве, связь с пилотами по телеграфной связи и по радио была установлена, проведены пробные сеансы связи с Полярным, Ленинградом, Севастополем и Архангельском. Об этом Галлер и напомнил Кузнецову.

— Тогда в дорогу, Владимир Антонович. А вы, Лев Михайлович, со своей оперативной группой размещайтесь в доме на Скаковой аллее. Там у нас надежный узел связи…

Ставка и Генштаб всемерно укрепляли войсками и боевой техникой оборону Москвы. Николай Герасимович размышлял над планом эвакуации наркомата, когда ему позвонил заместитель начальника Генштаба генерал Василевский и спросил, как идет работа по формированию двадцати пяти морских стрелковых бригад для обороны столицы.

— Пока проблем нет, все идет строго по плану, — ответил нарком.

— Хорошо, Николай Герасимович, — отозвалась трубка. — С утра зайдите ко мне в Генштаб.

Кузнецов сказал Василевскому, что «проблем нет», однако ему пришлось столкнуться с теми, кто в Главморштабе был против того, чтобы брать в морские бригады моряков с кораблей. И что удивительно, к ним примкнул и адмирал Галлер.

— Мы оголяем боевые корабли и тем самым понижаем их боеготовность, — заявил он наркому. — А первоклассных специалистов, как вы знаете, у нас и так недостает. Тех же минеров, торпедистов, радистов, электриков… А готовить профессионалов из молодых краснофлотцев — дело не одного месяца и весьма сложное.

— Я, Лев Михайлович, не хуже вас знаю, что хорошо для кораблей, а что плохо. Но надо смотреть в корень, а не рассуждать подобно кисейной барышне, — резко ответил нарком.

Обычно добродушное лицо Галлера словно окаменело.