Кузня крови

Потратить эту ночь на скачку, а не на то, чтобы бороться за сон с тенями? Отличная идея. Ведь нужно опередить гаэкуджу Креода. Осталось дождаться вечерней стражи и сделать так, чтобы никто не сумел меня догнать.

* * *

Впервые за долгие годы сон леди Терсии, владетельницы Денудо, урождённой Веноз, был прерван до рассвета.

С трудом вынырнув из сна, она поняла, что в дверь покоев колотят.

Пламя души сжалось вместе с ударом сердца, а потом хлынуло по венам, разжигая ихор, губы заученно и почти беззвучно шепнули формулу:

– Агдже питар.

Пальцы сложились в печать, и в ладони левой руки возникло пламя.

Через миг вспыхнули фитили свечей, по которым стегнул огненный хлыст. Леди Терсия откинула тёплое покрывало и ступила босыми ногами на холодный пол. Пальцы левой руки заплясали, складывая печати и покрывая тело защитой:

– Херристра сортам.

Леди Терсия даже не подумала накинуть на себя халат, подготовленный ей на утро, когда сняла зачарование двери и уверенным голосом приказала:

– Входите!

Дверь распахнулась, внутрь шагнули две фигуры, тут же склонившие колено:

– Госпожа.

Леди Терсия узнала верную дистро Карину и Креода, гаэкуджа Дома. Горящий ихор растекался по телу, подпитывая внешние техники, врагов не было, но не было и ясности, что происходит. И леди Терсия требовательно рявкнула:

– Ну!

Карина вскочила, бросилась в сторону, через два удара сердца уже накинула халат на плечи госпожи и скрыла от чужих глаз ночную рубаху. Гаэкуджа Креод же, так и не посмевший поднять голову, даже когда приличия оказались соблюдены, глухим голосом принялся рассказывать:

– Госпожа, при смене стражи обнаружили оглушённого конюха и пропажу вашего грауха.

От тона леди Терсии даже свет светильников испуганно затрепетал тенями на стенах:

– Кто?

Гаэкуджа Креод сглотнул:

– Молодой господин Лиал.

– Что ты несёшь?

Гаэкуджа ещё сильней вогнулся в пол, рухнув и на второе колено:

– Так конюх сказал, когда его отлили водой, но я лично проверил, госпожа, в спальне молодого господина пусто.

Леди Терсия процедила:

– Как он мог выйти из замка, гаэкуджа моих воинов, что должны стеречь все входы и выходы?

– Те, что были поставлены охранять тележные ворота, оказались опоены.

Огненная плеть стегнула совсем рядом с гаэкуджей, оплавляя камень пола.

– Жадные ничтожества. Скольких ты послал за ним, Креод?

Гаэкуджа, глядя на борозды у своих коленей, сглотнул:

– Пятерых, госпожа, на… на лошадях, – вскинул руки, заметив, как опять шевельнулась огненная плеть. – Госпожа! Остальные граухи нажрались солнечника и смогут подняться только к обеду!

Леди Терсия рявкнула:

– Значит, твои люди должны бежать, а ты впереди всех, Креод!

Гаэкуджа лишь сильней склонил голову:

– Да, госпожа. Я приказал загнать лошадей, но догнать молодого господина. А следом за ними отправил бегом десяток самых выносливых старших воинов, они в пепел потратят огонь души, но будут использовать Шаги северной тропы, которым обучил их господин.

Леди Терсия кивнула, сдерживая гнев, но тревога заставляла её сердце леденеть, а голос – звенеть:

– Лиал мог достать солнечник, но где бы он взял сонное зелье для солдат? И как бы они посмели принять на посту вино из рук молодого господина? Креод, поднять всех слуг, здесь что-то не то!

* * *

С грауха я спешился, сильно не доезжая до Быстрой. В удобной роще у одного из многочисленных холмов, тут и там торчавших на землях не только нашего Дома Денудо, но и всего королевства. Не зря же в землеописаниях королевство Арида именуют иначе королевством пустынь, а наше королевство Скеро королевством холмов?

С кряхтением размял колени и оглянулся. Никого.

Отличный граух, быстрый и послушный. Лучше был бы только граух отца, но отец, конечно, уехал именно на нем в объезд границы.

Что я позабыл – так это прихватить ячмень, так что грауху после такой скачки придётся обойтись всего лишь корой с деревьев да травой из-под снега.

Я похлопал его по мощной шее:

– Ну, прости, дружище. Обещаю в замке двойную порцию ячменя, залитого пивом.

Про себя же добавил: «Как только закончится моё наказание и меня пустят в конюшню».

Под тяжёлым плащом и толстым зимним кафтаном простолюдина у меня скрывался лёгкий доспех. Такой же, как и у младших воинов нашего Дома. Привычный и даже родной, сопровождающий меня во всех поездках.

До получения даров Предка мне приходится обходиться им, словно и вовсе не имеющему ихора в жилах простолюдину. Дары Предка защищают идаров лишь после совершеннолетия. И неудивительно, что и отец, и матушка беспокоятся, чтобы на посвящении я получил их как можно больше, а лучше все.

И сегодня я тоже приложу для этого все силы.

На поясе у меня меч и нож. Вполне достаточно даже для десятка оголодавших крестьян. Скорее я надеялся, что хоть кто-то из них не упадёт на землю, моля о пощаде, а попробует напасть.