Кузня крови

Отец разбил оголовьем кинжала кость, вернул его в ножны. С довольным урчанием принялся высасывать костный мозг. Матушка привычно вскинула глаза к потолку, беззвучно вопрошая: «За что мне это?». Карина за её спиной боролась с улыбкой. Всё как всегда.

А я же, наконец-то, сумел спокойно вдохнуть и ощутить вкус жаркого из оленя, которое до этого запихивал в себя через силу. Раз отец в таком хорошем настроении, значит, Флайм промолчал. Будь иначе, он бы к кости и не притронулся, срезал бы мясо, и всё.

Наконец отец омыл руки в чаше с розовой водой, я тоже поспешно потянулся к своей. Конец трапезы. Всё, что осталось на столах, это для дистро. Ещё одна привилегия – еда с господского стола.

И в это время Флайм, чтобы его имя навсегда позабылось, наклонился к уху отца. Тот застыл, перевёл взгляд на меня, заставив меня сжаться. Флайм, чтоб тебя!

Матушка тоже ощутила, как изменилась атмосфера за столом, негромко спросила:

– Дорогой?

Отец грохнул кулаком, расколов чашу перед собой на куски. Вода разлетелась во все стороны, окатив стол и Флайма. И беспомощно скатилась вниз по сияющей голубым защите ихора, не в силах даже коснуться шелковых одеяний отца, Великого паладина меча. Черты отца заострились, сейчас его лицо больше походило на вырубленную из стылого камня маску, стало таким же белым, как и волосы.

– Дорогой? – переспросил он. – Ты бы лучше выполняла то, в чём мне клялась. Почему ты поощряешь Лиала? Почему тайно учишь его внешним техникам? Его путь – это путь меча! Он наследник!

Матушка оперлась руками на стол, встала, не дожидаясь, когда Карина отодвинет тяжёлый стул, воскликнула:

– Снова этот разговор! Я уже жалею, что дала ту глупую клятву. И в сотый раз говорю тебе, что я ни одной формулы, ни одного жеста, ни единой своей записи не передала Лиалу.

Отец не стал вскакивать, откинулся, опираясь на спинку стула. При этом выглядя так, словно нависал над матушкой. Повторил вопрос, который я уже слышал в сотый раз:

– Твои записи и учебники?

– Опечатаны, – матушка склонилась над столом, бесстрашно глядя в серые глаза отца. – Если хочешь, пойдём, ты опечатаешь их своим перстнем.

Отец сжал кулак:

– Тогда как он сегодня снова применил пламя души для внешнего воздействия на слугу? Флайм говорит, что это было почти как Устрашение, дар ихора. Тебе ли не знать…

Матушка выпрямила плечи, оборвала отца:

– Потому что он талантлив. Сколько раз мне это тебе повторять?

На этот раз отец не выдержал, вскочил. Стул отлетел к стене, разбиваясь в щепки. Отец же рявкнул:

– Талант?! Это не более чем болезнь, проклятье слабости крови. Он мой наследник, он Денудо, ему предстоит защищать земли нашего Дома с мечом в руке. Сейчас не времена Предков. Или он направит огонь души на внутренние техники и на посвящении Хранителю севера пробудит все дары Предка, или же наш Дом падёт!

В ответ матушка процедила:

– До сих пор же Дом как-то выдерживал.

– О чём ты говоришь? – отец ударил себя в грудь. – В нашем Доме из всех мужчин лишь я, да Лиал. Когда он пройдёт посвящение, то должен будет стать рядом со мной на арене!

Матушка подняла подбородок, глаза её подозрительно блестели:

– Времена меняются, разговоры о том, что адептов внешних техник допустят до Игр Предков, звучат всё чаще.

– Это вторые и третьи дети! Лиал – наследник!

Матушка бросила на меня быстрый взгляд, кивнула:

– Да, я родила любимому мужчине наследника, о котором он так мечтал. Но почему я с каждым годом всё меньше этому рада?

Резко отвернувшись, она быстрым шагом вышла из трапезной. Отец несколько мгновений стоял, сжимая и разжимая кулаки, затем бросился следом.

Я с ненавистью перевёл взгляд на Флайма. Выплюнул в словах скопившуюся горечь:

– Зачем? Я ведь просил тебя промолчать. Зачем?

Флайм не опустил глаз:

– Я верен господину, а не вам или госпоже. Господин желает, чтобы вы прошли посвящение и встали рядом с мечом в руке. Вам лучше меня известно, сколько мужчин в Доме Денудо.

Я мотнул головой:

– Ты бы лучше сказал ему, как я стараюсь, оттачивая Тридцать шагов северной тропы и Меч льда и света.

Флайм лишь пожал плечами:

– Он это знает и сам. Но, видимо, не видит результата. Значит, вам нужно не тратить огонь души понапрасну и не потакать вашему проклятью, стараться пробудить кровь отца, а не вашей матушки. Вы первенец, наследник.

Я едва не захохотал. Пробудить? Вот так просто? Словно не я проливаю пот каждое утро, взваливая на плечи эти проклятые Безымянным камни. Разве я виноват, что пошёл сложением в матушку, а не в отца? Проклятье слабости крови? Как бы не так! Разве я виноват, что сейчас не времена Предков, когда любой, в ком пламенел его ихор, мог использовать вместе и внутренние техники, и внешние, и дары Предка?

Разве я виноват, что родился первым? Уверен, будь я вторым сыном, то отец бы только радовался, что я столь легко зажигаю ихор и выплёскиваю пламя души вне тела.