Кузня Крови

С Адалио мы столкнулись тем же вечером, когда я выходил из библиотеки.

Я замедлил шаг, а поняв, что он не собирается освобождать дорогу, и вовсе остановился.

Он хмыкнул:

— Ты ведь понимаешь, что полностью бездарен, как глава войска? Я бы не доверил тебе и отряд, не то, что печать гонгана. Наше поражение — целиком твоя вина.

Я лишь пожал плечами:

— У тебя будет возможность показать мне, как всё должно быть на самом деле.

Адалио взорвался:

— Да что здесь показывать?! Мы бились, словно толпа крестьян. Ни строя, ни порядка, ни… — он замолчал, резко махнул рукой, и уже тише припечатал. — Ничего из того, что отличает солдата Дома от землепашца — ничего из этого ты не сделал.

Я изумился:

— Какого ты строя ждал? От кого? От тех, кого наловили по городам королевства?

— Наняли!

— Не придирайся к словам, Адалио, ты меня прекрасно понял. Это у тебя одни из лучших, кто стоял на том поле. Но даже у меня двое из тех, кто точно сбежал в солдаты от петли. Что уж говорить про…

Адалио рассмеялся, оборвал меня взмахом руки:

— Не жалуйся, северянин. Вам там не привыкать воровать друг у друга овец.

Я поднял брови и хмыкнул. Этим он пытается меня задеть? Какая глупость. Лишь пожал плечами:

— Южанин, тебе ли не знать, что для строя нужны щиты, копья и выучка. Что из всего этого было у нас сегодня? Палки?

Он лишь покачал головой:

— Вы там на своём севере совсем размякли, как я погляжу. Похоже, вам пора делиться землями.

Его слова неожиданно задели меня за живое. Я разозлился:

— Не тебе об этом судить, Андалио.

Он удивился:

— Почему же не мне?

Я прямо сказал:

— Ты южанин. Из Великого дома. Чтобы сойтись с севером в поединках Предков, тебе для начала нужно отказаться от имени. Выходит, ты об этом мечтаешь?

Адалио вспыхнул, щёки его покрылись пятнами от гнева:

— Ах ты…

Он ухватился за меч и замер, услышав ленивый голос:

— Напоминаю, что за поединок без разрешения у нас положены уединённые тренировки.

Адалио развернулся, да и с удивлением оглядел наставника Глебола, что стоял, прислонившись к стене недалеко от нас. Я, кстати, тоже не заметил его появления. Как давно он там? И как мы не заметили его? Наставник же подначил:

— Но мне интересно, сумеете ли вы пережить их в такой мороз. Так что, не медлите, тащите мечи из ножен!

Адалио хмыкнул, повернулся ко мне и спросил:

— Ты хотел меня оскорбить? Тебе это удалось, — холодно бросил. — Поединок. Сейчас.

Я рассмеялся:

— Теперь я понял, к чему ты вёл всё это время. Ты сам хотел разозлить меня так, чтобы я не отказался от поединка.

Адалио отрезал:

— Если откажешься, я буду считать тебя трусом.

Эти слова заставили меня покачать головой:

— Адалио, не нужно выдумывать таких сложностей. Я не Бихо. Если ты хочешь поединка, просто подходишь ко мне и говоришь — северянин, пошли! И всё.

Наставник Глебол вновь вмешался:

— И всё?

Я согласился с ним:

— И наставника с собой бери каждый раз.

Это вызвало у Глебола одобрительный, гулкий смех. Успокоившись, он отстранился от стены, хлопнул в ладоши:

— Вижу согласие сторон есть. Прошу на площадку, птенцы.

Адалио резанул меня взглядом, не хуже клинка, прежде чем отвернуться и шагнуть прочь, к выходу.

Площадка оказалась засыпана свежим снегом, но лишь чуть выше щиколотки. Смешно для меня, но Адалио досадливо морщился, то и дело переступая с носка на пятку и проминая снег. Мы сейчас стояли, ожидая, когда принесут светильники и зачарованные мечи.

Габино, брат владетеля Суава выскользнул из темноты неожиданно. И опередив слуг со светом.

Недовольно оглядел нас обоих, процедил сквозь зубы:

— Надумали на ночь глядя, — тут же рявкнул. — Чего замерли? Мечи!

Мы с Адалио переглянулись и молча потянули свои клинки из ножен. Словно подгадав момент, подоспел запыхавшийся слуга, и светильник осветил красную и чёрную сталь.

Габино медленно поднял руки, с неуловимой глазу скоростью сплетая пальцы в десятках печатей. Не знаю, как остальные, но я отчётливо ощутил нечто странное. Словно от Габино во все стороны рванул порыв тёплого ветра. Неощутимого и незримого. Он не тронул снега под нашими ногами, не колыхнул наших одежд, но скользнул по щеке невесомой лаской, на миг отогнав холод наступающей ночи.

— Реузкхетарадошиок…

Слова перворечи Предков сливались в речитатив, настолько быстро шептал их Габино, адепт внешних техник.

Но речь — внешнее, наносное. То, без чего можно обойтись, проговорив про себя. Главное печати, направляющие жар души вовне тела адепта.

— Хеот!

Габино опустил руки и резко выдохнул сквозь зубы, словно у него только что сорвали с раны просохшую повязку. Услышав этот свист, я невольно передёрнул плечами, вспомнив, как мучился с ранами после своего бегства из замка и схватки с дезертиром толстого Вораза.

Я едва успел заметить, как осунулся Габино, как он уже отступил за край освещённого для схватки круга, скрываясь в темноте.

Наставник Глебол хлопнул в ладоши, заставляя перевести взгляд на него, безликую тень, на которую тоже не падал свет от светильников: