Кузница и гвоздь

Еськов Кирилл Кузница и гвоздь ("альтернативная история" против "криптоистории")

Чугунная сентенция "История не имеет сослагательного наклонения!" столь же неоспорима, как приснопамятный лозунг "Экономика должна быть экономной!" — но и смысла в себе содержит ничуть не больше. Ну, должна; ну, не имеет (просто в силу физического принципа причинности); и что?‥ Понятное дело, в советские времена всю историю человечества принято было считать чуть подзатянувшейся прелюдией к написанию "Манифеста коммунистической партии" и "Апрельских тезисов" (а те, в свою очередь, — к объемлющему уже всю мудрость земную докладу Генсека на последнем по счету Съезде КПСС), так что сама мысль об альтернативной истории, в коей могло и не случиться не только "Апрельских тезисов", но и — страшно вымолвить! — самого Первого в Мире Государства Рабочих и Крестьян, представлялась жутчайшей ересью — со всеми отсюда вытекающими; но сейчас-то уж — чего трепетать-то?

В этом смысле и шахматы тогда тоже "не имеют сослагательного наклонения" — ибо медицинский факт состоит в том, что чемпионом мира в 1987 году стал Каспаров, а не Карпов. Однако знатокам шахмат интересны не столько "факты" (вроде суммы тогдашнего призового фонда, или скандальных разборок "Двух К"), сколько фатальная ошибка, допущенная Карповым в решающей 24-ой партии, которая и стоила ему короны… Ну, а поскольку шахматы, как известно, есть предельно упрощенная модель войны, нечего удивляться, что именно в военно-исторической науке — как в самой деидеологизированной из сатрапий империи Клио — идея альтернативной истории как объективного анализа упущенных возможностей спокон веку была главенствующей парадигмой. И курсанты военных академий всех стран мира из поколения в поколение занимаются именно альтернативно-историческим анализом, переигрывая "за черных" эти шахматные партии — Мидуэй, Ватерлоо, Канны…

И не только они. Например, ведущие историки из университетов США и Великобритании не считают зазорным для себя поучаствовать в регулярно издаваемых сборниках "Что, если?‥": в них обсуждается — какой облик мог приобрести современный мир при другом исходе той или иной военной кампании. Некоторые из этих "альтернативных развилок" явно неубедительны (Черчилль в 1931 году гибнет в реально имевшей место автомобильной аварии — и Британия в 1940 безропотно капитулирует перед Гитлером), другие производят впечатление откровенного стеба (арабы в 732 году выигрывают битву при Пуатье, и Западная Европа навеки становится исламской), но многие — и прежде всего касающиеся истории самих США — подкупают своей аргументированностью. И по прочтении статьи Т.Флеминга "Маловероятная победа: тринадцать вариантов поражения Американской Революции" вполне соглашаешься с автором: "Когда историк, занимающийся проблемами Американской революции, начинает задаваться вопросами "Что если?", его пробирает дрожь. Слишком много было моментов, когда висевшее на волоске дело патриотов спасали лишь совершенно невероятные совпадения, случайности или неожиданные решения, принятые оказавшимися в центре событий измотанными людьми".

Ясно, что раз уж такие игры ума не претят и профессиональным историкам, то литераторам-то это — сам Бог велел… Суть альтернативной истории исчерпывающе точно выражена той английской балладой в переводе Маршака — про гвоздь, коего не случилось, чтоб подковать лошадку; дальше — "лошадь захромала — командир убит", а в итоге — "враг вступает в город, пленных не щадя, // потому что в кузнице не было гвоздя"; изменив же первое звено в цепочке, можно создать более или менее убедительный "параллельный мир" ("Фатерланд" Р.Харриса и "Человек в высоком замке" Ф.Дика — миры с победившей нацистской Германией; "Остров Крым" Аксенова — мир, где уцелел анклав свободной, сиречь белогвардейской, России). Такого рода тексты традиционно числятся "по департаменту фантастики" (хоть это и спорно: поиск того "гвоздя"-допущения — задача не фантастическая, а скорей уж детективная) и пользуются растущей популярностью.

У доктора Джекила, классической "альтернативной истории", есть свой мистер Хайд — так называемая "криптоистория". Тут посылка совершенно иная: вместо "Что было бы, если?‥" — "Нэ так все было, савсэм нэ так!" Из того неоспоримого факта, что и очевидцы, и исторические источники всегда врут (как корыстно — на потребу власти, так и просто, для души), а серьезные люди, меж тем, во все века обговаривали свои дела без протоколов, делается вывод, что все, принимаемое нами за "историю" — от Никейского собора до Беловежского соглашения, — есть то второстепенное, что поленились от нас скрывать вышеозначенные серьезные люди (или не-люди). "Видимая нами картина истории — не более чем надводная верхушка айсберга; а интересно ведь глянуть на ту, подводную, его часть — которая 5/6, ага?"