Кузница смерти

Зигрин обернулся на звук и немедленно рухнул на одно колено, склонившись перед высоким троном, словно собранным из костей. На троне восседала красивая женщина с длинными белоснежными волосами, одетая в струящееся черное платье, из разреза которого проглядывала изящная женская ножка.

— Госпожа.

— Поднимись.

— Почему я здесь? — с легким страхом спросил Зиргрин.

— Ты перестал быть смертным, в моем мире тебе нечего опасаться. Но как богом, я тобой недовольна. Души твоих последователей копятся в моем царстве, но я не могу ими распоряжаться. Хорошо, что этот глупый полудемон затронул связь между тобой и твоим жрецом. Я воспользовалась этим, чтобы вытащить часть тебя из той печати. Не волнуйся, как только вернешься, снова станешь цельным. И так, теперь я получила возможность с тобой поговорить. Как долго ты будешь тянуть с созданием своего духовного мира?

— С чем? Госпожа, но ведь я запечатан в мече, да и не так много знаю о себе. Мне не пришлось провести в качестве элементаля даже мгновения.

— Не говори ерунды, — строго посмотрела богиня Смерти на него. — Ты уже начал формировать мир, но почему-то остановился на маленьком клочке. И твое состояние к этому не имеет никакого отношения!

Его поляна! Неужели, там можно хранить души? Тогда ему необходимо создать нечто вроде рая?

— Госпожа, я не знаю, как это создавать… Одно дело — полянка, но что-то вроде рая…

— Для начала, расширь свой мир, после чего впусти туда несколько душ. Я отправлю тебе подходящие, они помогут сформировать остальное.

Зиргрин был немного в шоке. Ранее он считал, что его полянка — лишь результат воображения. Как оказалось, это была одна из особенностей его нового существования.

— Это займет время… Мне было тяжело даже свою полянку сделать.

— Зачем, как ты думаешь, нужны верующие и энергия веры? Как только в твой мир поступят первые души, они начнут его питать. По мере получения энергии, твой мир и сам начнет расширяться.

— Я постараюсь разобраться, — бывший убийца снова склонился перед Великой Богиней.

— Хорошо. Если возьмешься за это — сразу поймешь, что и как нужно делать. Это является частью инстинкта любого высшего элементаля. Теперь о главном. Как следует отбирать для тебя души? Все проходят через мой суд, но я должна знать, кого ты примешь, а кого направить в иные духовные миры.

— Я не готов сейчас придумать критерии…

— Тогда временно воспользуюсь обычным отбором светлых богов. Если захочешь внести изменения — просто скажи мне. Я немного изменила твое проклятье, так что сможешь приходить в духовные миры, отделив одну из стихий от сущности. В конце концов, невозможно быть полноценным богом, не имея возможности проникать в духовные миры.

Зиргрин был немного сбит с толку. Он не понимал, почему Смерть к нему так благосклонна, учитывая, что из-за него Наргот освободился от ограничений.

— Не думай об этом. У Мироздания тоже есть своя воля, — холодно усмехнулась богиня. — Урташ сильно ошибался, решив, что может делать все, что ему нравится. Когда ты освободил Наргота и позволил ему создать якорь, дочь Урташа, которой ты помог родиться, обрела дар Равновесия. Теперь смысл ее существования заключается в исправлении ошибок ее отца, — в голосе Смерти отчетливо звучало удовольствие. — Между прочим, дитя давно хочет с тобой познакомиться, ты же ее крестный, так что я не стала мешать ее маленьким шпионам.

Белоснежная рука богини взмахом словно сорвала незримую вуаль, за которой скрывался крошечный глаз с маленькими крыльями. Глаз пискнул тонким детским голоском, после чего превратился в дым.

А через несколько мгновений прямо рядом с Зиргрином и не смевшим пошевелиться в кольцах лоя жрецом появилась детская фигурка. Девочке было на вид лет семь. У нее были рыжие волосы и зеленые глаза, как у матери, а за спиной виднелись белоснежные крылья.

— Тетя! Почему ты все время обижаешь моих пучеглазиков?

— Не люблю, когда перед глазами мельтешат всякие жуки, — спокойно отозвалась богиня Смерти. Ее голос был холодным, но взгляд совершенно не сочетался с представлениями о повелительнице загробной жизни. Она смотрела на очаровательную малышку с плохо скрываемой мягкостью.

Но девочка совсем не обратила внимания на строгий голос своей «тети». Видимо, уже давно привыкла к ее характеру. Вместо этого, она обернулась в сторону Зиргрина.

— Ты правда мой крестный? Мама говорила, что у тебя должна быть чешуя и хвост.

— Я так выглядел, когда был смертным, — отозвался Зиргрин, рассматривая непоседливое чудо перед собой. — Ты дочка Урташа и Кати? В последний раз, когда видел тебя, ты была совсем крохой.

— Ты правда крестный! — взвизгнула девочка, в мгновение ока оказавшись на руках у ошарашенного Зиргрина. Ее крылья были расправлены, словно у маленького ястреба, пытающегося взлететь. — Крестный, почему ты так долго не приходил? Это все из-за папы, да? Он опять что-то сделал неправильно?