Кузница Тьмы (ЛП)

Всё это нужно вытравить из ума юного Орфанталя. Великие войны окончены. Победа купила мир, юные мужчины и женщины должны повернуться к иному - время носителей меча прошло и все эти ветераны, бродящие из селения в селение как бездомные псы, напиваясь и плетя дикие сказки о доблести, оплакивающие павших товарищей - они яд для каждого, особенно для юных, коих так легко совратить сказками и волнующими, гнусными инсценировками горя.

Солдаты ведут жизнь особенную, точнее надеются на нечто особенное, пока не отыщут истин войны. Ветераны возвращаются по домам, когда иллюзии выжжены из глаз, из разума. Они смотрят из иного места, и нет в этом ничего здорового, ничего ценного. Они пережили "дни свежевания", и всё, на что они смотрят, тупо обнажено: хрящи и жилы, кости и мясо, дрожащая хрупкость органов.

Муж поведал ей многое за одну ночь, прежде чем забрал собственную жизнь, за ночь до того, как бросил их, оставив с наследием позора. Герой, вернувшийся живым - какая причина убивать себя? Вернулся к любимой жене - к женщине, о которой говорил, которую желал день за днем в походах - вернулся с наградами и славой, честно заслужив отставку вдали от сражений и тягот. Прожил дома меньше месяца и вонзил кинжал себе в сердце.

Когда прошло потрясение; когда погас ужас; когда все поглядели на Нерис, вдову под вуалью... тогда поползли первые слухи.

Что она с ним сотворила?

Ничего она не сотворила. Он вернулся мертвецом. Нет не так. Когда он вошел в дом, мертвой была она. В его глазах. Там, в походах, на полях брани, в жалкие холодные ночи под равнодушными звездами он полюбил ее как идею. Лишенную возраста, совершенную идею, которой не могла бы соответствовать никакая живая женщина.

Муж ее оказался глупцом, поддавшимся иллюзии.

Вот истина: их кровная линия была слаба, почти фатально слаба. Дела не могли не пойти хуже. Появился другой солдат, юнец, потерявший руку, не успев обнажить клинок против врага - лошадь откусила - приехал в Абару пьяный и злой... о, он рассказал немало лжи, но когда всё случилось, Нерис провела расследование, открыла правду. Нет, он не потерял руку, защищая Сына Тьмы. Нет, его не славили за мужество. Но было слишком поздно. Он нашел дочь Нерис. Нашел Сендалат, еще юную девицу, слишком юную, чтобы смотреть на него с должным скептицизмом, и коварные слова легко ее соблазнили, мозолистая рука нашла как приласкать едва проснувшееся тело, украв у Дома будущее.

Сделав ей сына-ублюдка.

Нерис держала его - жалкого папашу - на содержании в деревне. Давала достаточно, чтобы держать пьяным, пьяным и бессильным. Сделала ему предложение, объяснила единственный оставшийся выбор - и он принял сделку, разумеется. Он никогда не увидит сына, никогда не увидит Сендалат, никогда не подойдет к дому, не войдет на земли имения. У него есть угол в подвале таверны Абары и столько вина, сколько примет онемевшая глотка. Она даже посылала ему шлюх, хотя он мало что мог с ними сделать, судя по последним донесениям. Вино украло всё; у него лицо старика и взгляд приговоренного к смерти.

Дверь позади открылась. Нерис ждала, не оборачиваясь, пока дочь подойдет и встанет рядом.

- Не прощайся с ним, - сказала леди Нерис Сендалат.

- Но он...

- Нет. Будет сцена, нам этого не нужно. Не сегодня. Весть пришла. Твой эскорт обедает в гостинице и вскоре приедет сюда. Впереди долгое путешествие, дочка.

- Я слишком стара, чтобы снова стать заложницей, - сказала Сендалат.

- В первый раз тебе было четыре года, - ответила Нерис, почти слово в слово повторяя прежние аргументы. - Кончилось оно быстро. Дома Пурейк практически уже нет - ведь Мать Тьма приняла сыновей Нимандера как своих.

- Но они возьмут меня снова. Хотя бы позволь мне поехать к ним, мама.

Нерис качала головой: - В этом не будет политической выгоды. Помни свой долг, дочь. Наша кровная линия повреждена, ослабела. - Она сделала ударение на последнем слове, убеждаясь, что оно ранит, как и должно. Ведь кто, в конце концов, виноват в последнем ранении? - Мы не выбираем путь.

- Я попрощаюсь с ним, мама. Он мне сын.

- А мне внук, и потому его благополучие зависит скорее от меня. Оставь слезы до закрытой кареты, где никто не увидит твоего позора. Пусть мальчик играет.

- А когда он будет звать меня? Что ты скажешь?

Нерис вздохнула. "Сколько раз можно твердить одно и то же? Но это последний раз - вижу всадников на дороге" . - Дети стойки, и тебе отлично ведомо: его обучение начнется вскоре и будет рьяным. Жизнь его поглотят ученые, учителя и уроки, после каждого ужина он будет засыпать и спать всю ночь. Не будь самолюбивой, Сендалат. - Ей не хотелось говорить "снова". - Пора.

- Я слишком стара, чтобы стать заложницей. Это неприлично.

- Считай себя счастливицей. Ты послужишь Дому Друкорлас дважды, вначале в Доме Пурейк, а теперь в Доме его соперников.

- Но Дом Драконс так далеко, мама!