Кузница в Лесу

— Мы можем надеяться убить его лишь с близкого расстояния. Скорее всего придется отойти далеко от берега, прежде чем у нас появится возможность окружить его, ведь он движется довольно быстро. И что тогда? Копья и клинки против этих жутких когтей и лап, которые могут легко согнуть небольшое дерево? Боюсь, результат не стоит риска. Кассе, — добавил он, повернувшись к охотнику, — я вижу, Борхи не испугался твоих страшилок. Но можешь ли ты объяснить, почему такое проклятие не мешает нам ловить рыбу? Когда в следующий раз займешься своей ворожбой, попробуй пустить по воде лесу с крючками. Может быть, рыба окажется более сговорчивой.

Элоф присоединился к общему смеху и был рад, что Борхи последовал его примеру. Кассе какое-то мгновение злобно смотрел на молодого корсара, потом очень осторожно положил арбалет и вернулся на свое место к кормовому веслу. Но Борхи не присоединился к нему, а принялся раскладывать багаж в поисках рыболовной лесы. Керморван и Гизе сняли тетиву со своих луков, а остальные, кто не стоял на страже, завернулись в одеяла и попытались отвоевать еще немного сна в лучах восходящего солнца. Элоф некоторое время стоял в нерешительности, а потом поймал взгляд Керморвана. Воин кивнул и без видимых усилий перепрыгнул на задний плот.

— Что-то все еще беспокоит тебя, — тихо сказал Керморван, оглядевшись вокруг. — Что-то худшее, чем рыбный рацион?

— На болотах я жил немногим лучше и был вполне доволен. Нет, дело в том, что… видишь ли, доморощенное колдовство, такое, как у Кассе, является одним из признаков нашего упадка. Обрывки истинного кузнечного искусства, выродившиеся и утратившие первоначальный смысл, пригодные только для того, чтобы творить мелкое зло. И то лишь для тех, у кого в крови есть частица такого искусства.

Глаза Керморвана расширились.

— А у Кассе она есть? Почему ты мне не сказал?

— До сих пор я не видел этого в его глазах. Она лишь слабо теплится в нем и проявляется только в гневе. Возможно, его следует опасаться, но не стоит бояться. Кроме того, мне тоже кажется странным, что все живые существа в Лесу так старательно избегают нас.

Керморван кивнул.

— И ты считаешь, что причина может быть более естественной, чем колдовство?

— Конечно! Но я пока не могу ее найти.

Воин невесело улыбнулся.

— Но, может быть, животные обходят стороной вовсе не нас? Мы знаем, что здесь есть другие охотники; не их ли тогда они боятся?

— Но почему эти охотники всегда оказываются рядом с нами… ох!

Элофа пронзило внезапное понимание, и он поднял взгляд к темной гряде деревьев, сумрачных и непроницаемых на фоне светлеющего неба. Лишь теперь он осознал, как сильно изменился Лес за дни и недели их плавания. Вечнозеленые хвойные деревья теперь встречались очень редко, а огромные прибрежные сосны, похожие на исполинов северных лесов, совсем исчезли. Высокие и тенистые липы смыкали кроны с массивными платанами, и медовое благоухание их цветов разносилось далеко над рекой. Плотные массы зеленой и серовато-коричневой листвы перемежались с яркими листьями красных кленов, серебристыми стволами берез и голубовато-серыми буками. Желтые листья берез сияли золотом в утренней дымна фоне сумрачных черных стволов пеканов. Богатым и прекрасным было убранство леса, расцвеченное всеми оттенками раннего лета, но даже под самым замечательным одеянием может скрываться смертоносный клинок.

— Ты хочешь сказать… за нами наблюдают? — спросил он.

— Да, — кивнул Керморван. — Те, кто обычно охотится на лесных животных. Они прячутся от нас, но не от животных, потому что охота сейчас не входит в их намерения. Где бы мы ни проходили, они оказываются там, и животные разбегаются или таятся в своих логовах. Что касается того, кем могут быть эти охотники… думаю, ты тоже догадываешься.

— Дети Тапиау, — с беспокойством сказал Элоф. — Это единственные наблюдатели, которые могут путешествовать по деревьям и сравниться в скорости с нашими плотами. Но почему ты не сказал остальным?

— А стоит ли? Как они себя поведут, если я скажу им, что в кронах деревьев полно невидимых глаз? Мы с тобою и Иле хорошо знаем, что они не всегда бывают враждебными, но остальные? Особенно корсары, после того что случилось с Эрмахалом. Я не хочу, чтобы наши горячие головы пускали стрелы в каждую подозрительную ветку; один меткий выстрел может обрушить на нас целый град копий лесного народа. Пока что они ограничиваются тем, что следят за нами. Поэтому я не хотел, чтобы мы отходили далеко от берега, — может быть, именно этого они и дожидаются.

Элоф по-прежнему следил за деревьями, хотя знал, что ничего не заметит.

— Если бы мы могли как-то сбить их со следа…

— Да, тогда бы положение изменилось. Но пока что мы не можем этого сделать. Когда мы достигнем озера, у нас будет шанс, а до тех пор ни с кем не говори об этом. Кроме Иле, разумеется.

За следующие несколько дней Элоф устал от рыбы. В глубокой воде с более медленным течением рыба вырастала очень крупной, но ее мясо было пресным и отдавало тиной.