Кузница в Лесу

Поистине так. Такие, как мы, могут принимать человеческий облик или любой другой, по нашему желанию. Но когда мы делаем это, то становимся лишь малой гранью самих себя. Чем больше наше величие, тем труднее нам это дается; обладание телом становится тяжким бременем, а дух, обитающий в нем, меньше похож на нас самих. Конечно, он — или она, ибо пол распространяется за пределы телесной оболочки — превосходит любого обычного человека, но стоит гораздо ниже самой Силы. Плоть гнетет нас, как оковы. Наша мудрость и знания так велики, что мы не можем в полной мере обладать ими, пока не вернем свою истинную форму. Хуже того, мы попадаем под власть странных плотских желаний и часто справляемся с ними хуже, чем те, кто был рожден во плоти. Многие становятся слишком похожими на людей, капризными и своенравными; они выбирают окольные пути для достижения своих целей или даже предаются противоестественным удовольствиям и злобным проделкам. Я не стану ронять свое достоинство подобным образом. Кроме того, я не собираюсь становиться столь уязвимым: увечье или смерть во плоти причиняет нам боль и истощает нашу силу, порой даже навсегда. Немногие готовы идти на такой риск. И это благо для ваших мелких народов и ничтожных творений, ибо вред, который Силы Льда причиняют вам теперь, — ничто по сравнению с тем, что могло бы случиться, если бы они свободно расхаживали среди людей. Их сила огромна, но большая ее часть вложена в совместное усилие по сохранению и укреплению Льда, их самого мощного оружия. Поэтому они чуждаются любой истинной формы и остаются бестелесными во Льду и в его окрестных владениях. Таков и Туон, чье царство граничит с моим, — моя тень, мой насмешник и смертельный враг, повелитель Блеклых Земель. Когда они желают предстать перед глазами смертных, то в крайнем случае напускают на себя наполовину овеществленный покров мощи и ужаса.

—  Кажется, однажды я видел нечто подобное, когда ночь застигла меня на Льду…

Я слышу это по дрожи в твоем голосе. Но такое усилие может ввергнуть их в человеческую форму. Там, где Лед не поддерживает их, им часто приходится искать новых проводников, иные орудия, послушные их воле.

Элоф вспомнил покойного мастера-кузнеца и кивнул. Но потом ледяной холод с новой силой сжал его внутренности: он угадал следующие слова Тапиау еще до того, как они были произнесены.