Квадратное привидение

Я вовсе не поняла, чего такого отвратительного натворила, поэтому мне вдруг отчаянно захотелось крикнуть несговорчивой маме в ответ что-нибудь по-настоящему обидное, типа «дура» или «сама ты корова», но я сдержалась. Бог свидетель, что моя мать, по крайней мере в тот момент, заслуживала самых-самых нехороших слов, потому что была глупа. Не то, чтобы я считала ее совсем глупой, но…

–Ладно-ладно, мамочка, – зло прошептала я себе под нос, щедро намыливая губку «Пальмирой», – Я тебе еще покажу. Я еще научусь тебе показывать. Я еще…

–Что ты там бубнишь, неблагодарная? Мой молча, бессовестная. И экономь… Экономь!

Одноклассники

Когда день «икс» настал, я уже почти смирилась со своей незавидной участью человека-отшельника и, пока тряслась на кочках в стареньком, воняющим бензином и семечками автобусе, отчаянно молила небо лишь о том, чтобы меня не заселили в вагончик с самой, на мой взгляд, стервозной девочкой из параллельного класса Викой.

Исподтишка поглядывая на крепкие Викины плечи и на щуплого, явно проигрывающего фактурой, рыжего Никиту Гущу рядом с ней, я то и дело удивлялась, почему Гуща так широко лыбится и явно млеет от близкого присутствия этой вульгарной, бесконечно плюющейся особы с обесцвеченным конским хвостом и жуткими «петухами» в прическе.

Будто прочитав мои мысли, Вика одним решительным движением распустила свой неаккуратный хвост, вытаскивая пеструю резинку вместе с клоком соломенно-желтых волос и надевая ее на запястье.

–А не спеть ли нам песню, Натаха, Ирка? – произнесла она развязно, вытягивая изо рта розовую жвачку.

–Не плачь, еще одна осталась ночь у нас с тобой…, – затянула бархатистым контральто грудастая не по годам Ирка, будто только и ждавшая разрешения выступить. Еще бы, ведь она не только училась в музыкальной школе, но еще и гордилась этим, вспоминая о своей несомненной гениальности к месту и не очень.

–Еще один раз прошепчу тебе, – подхватила писклявым и слабым голоском разрисованная, как матрешка, Наташа Смирнова, жутко лажая. Эта самоуверенная мамзель, дочка своего папы-«почти прокурора», была всегда и везде железно уверена, что четко попадает в ноты, в дамки и в первые красавицы мира. Не знаю, как ей это удавалось, но многие, кроме меня, естественно, реально соглашались, что Наташенька талантливая и артистичная.

–Девочки-девочки, стоп-стоп, – разволновавшаяся Ольга Петровна, наша классуха, сидевшая рядом со мной, отчаянно заерзала, тщетно пытаясь заставить девчонок прекратить петь неприличную, по ее разумению, песню.

–Ты мой!!! – дружный хор девичьих голосов перекрыл ее неубедительные возражения разнокалиберными воплями.

–Ну… пойте… пусть поют, – обреченно вздохнула смутившаяся училка и виновато обернулась ко мне, как будто ища утешения, – Такие девчонки у нас… звонкие!

Девчата довольно долго пели, перевирая слова и забывая целые куплеты, а потом, видимо, устали и последние полчаса сидели молча, уныло пялясь каждая в свое окошко. Понемногу степь сменилась вначале куцыми, жиденькими лесопосадками, а потом слева неожиданно ярко и напористо зазеленели густые, щедрые, невероятно живописные виды восхитительного лиственного леса, уходящего в бесконечность.

–Ну, вот. Мы уже близко, – с радостью объявила повеселевшая классуха, сладко потягиваясь затекшими в дороге конечностями.

Надо сказать, что места нам открылись до того удивительные, до того поражающие своим девственным лесным величеством, что даже не производившие впечатление романтиков пацаны оживленно загалдели. А по мнению авторитетной, неизменно жующей жвачку Вики, недельное проживание в трудовом лагере под К ***кой обещало стать для нас всех настоящим приключением.

–Лес, твою мать, бля, лес настоящий! – то и дело восхищалась она по дороге и позже, уже затаскивая свои многочисленные сумки в импровизированный, выкрашенный зеленым домик, точнее вагончик бытового назначения, и поднимала обведенные черным карандашом глаза к небу, видимо в знак благодарности, – Лес! Настоящий, сука, лес! Оторвемся, твою мать, оторвемся, – заметно было, что скудного Викиного лексикона явно не хватает ей для описания всей глубины своего бьющего через край, практически щенячьего восторга.

–Оля, все наши вагончики заняты, но ничего, мы подселим тебя к параллельному классу, – весело прощебетала легкомысленная классная руководительница противным, по-девчачьи тонким голоском и, бесцеремонно подхватив меня под руку, увлекла по бетонной дорожке, – Ничего, там отличные девчата! Вы непременно подружитесь.

«-Ага, и Вика», – обреченно подумала я, отворачиваясь от навязчиво цепляющейся за меня крашеной блондинки с тонкими губами цвета романтичного розового вечера и окончательно падая духом.

–Нина Артемовна, скажите своим девочкам, что у вас пополнение. Скромница наша Оленька Петрова, не обижайте ее. У вас девочки, хи-хи, сложные, – и бесбашенная училка затолкала меня в стойло этих бешеных кобыл.