Квадратные углы

– Тут вот пирожки, – проговорил он, вынув пакет из сумки. – Хотя они не очень вкусные. Вот, если бы ты попробовала мои! Вот те действительно восхитительные!

Нам принесли чай. В стаканах. С сахаром и двумя ломтиками лимона.

– Я люблю выпечку, – почему-то сказала я, хотя сама редко ем мучное. – Вы печете хлеб, или торты?

– Хлеб я пеку только дома. Для своих. А работаю в основном с десертами.

Поезд тряхнуло. Сан Саныч, наконец-то, уселся, тяжело пыхтя и громко вздыхая. Он не старый, но прикидывается немощным, как будто ждет, что его пожалеют.

Пироги с чаем оказались как нельзя кстати. Желудок уже устроил целое представление: с песнями и плясками.

– Ну, давай рассказывай. Кто твои родители, и почему они не рады тому, что ты ждешь ребенка?

Свет погас, и за окном полетели фонари: один за другим. Поезд набрал скорость.

– Даже не знаю с чего начать?

– С чуда! – Усмехнулся он. – Ребенок – это настоящее чудо. Вот с него и начни.

Мой малыш. Что можно рассказать о человечке, которого никто не ждет на этом свете? И многие даже не знают о его существовании.

А он уже существует. Вернее – она. Моя маленькая девочка.

– У тебя ведь будет дочка? – будто прочитав мои мысли, спросил Сан Саныч. Потом смутился и тут же добавил: – Мы мечтали с женой о девочке. Но получились два сына. А у тебя сразу видно, что будет девчонка. Живот круглый. Да и сама ты такая хорошенькая, как куколка.

Теперь смутилась я. Хотя комплимент от пожилого мужчины – это приятно.

– Да, это девочка.

– И скоро? – он хитро улыбнулся. – Когда тебе рожать?

– Примерно через неделю. А может через две.

Поезд снова тряхнуло.

– Ты немного поспи, – предложил Сан Саныч, и сам же завалился на полку. – Ехать не далеко. Но уже ночь, и нужно отдохнуть. Ты долго сидела там, на вокзале?

– Не-а, не долго. Я приехала утром за билетом, потом пошла в магазин и там немного прогулялась. А когда вернулась, то…

– Не села на поезд?

– Нет.

Он снял носки. Ноги отекли от неудобной обуви. Я заметила, как ему тяжело переворачиваться с одного бока на другой. Хотя вес не такой большой.

– Что же такого ты натворила, что не хочешь вернуться к родителям? Для чего нужно было сбегать из дома?

– Мой отец жестокий человек. Он не знает слово «нет» и не терпит возражений. Ни от кого. Не от детей, не от жены, не от подчиненных на работе.

От этих слов мне самой стало неприятно. Жалуюсь тут на родного человека.

– Жизнь она квадратная, София. Каждый угол – это испытание. И нужно их пройти, чтобы познать настоящее счастье. Внутри, они не такие болезненные, как снаружи. Поэтому, лучше не выходить за пределы своего жизненного квадрата. Терпеть, налаживать отношения, а не искать счастья на стороне.

– Углы?

– Да. У всех они одинаковые. Только воспринимают их по-разному. Кто-то не заметит, перешагнет, а потом спокойно продолжит жить. А кто-то стукнется об угол так сильно, что уже не оправится от удара, упадет, и ниточка разорвется.

– Какая еще ниточка?

Улыбнулась я.

– Та, что связывает углы. Это и есть наша жизнь. Ее нельзя рвать, нужно вынести все четыре испытания.

– Почему именно четыре?

– Так у квадрата только четыре угла.

– А! Ну, да… Значит мой ребенок – это первый угол?

– Вряд ли. Дети – это счастье.

– Да так. Но, мои родители… Они не примут…

– Бывает и такое, – спокойно проговорил Сан Саныч, хотя заметил слезы у меня в глазах. – Вот я своих детей избаловал, а теперь пожинаю плоды.

– Они вас не любят?

– Они меня обожают! – выпучив карие глаза, воскликнул он. От возмущения задрожали губы. – Я же их отец. Как они могут меня не любить? Я вложил в них всю свою жизнь. Всю душу! Понимаешь?!

Мне стало стыдно. У людей все не так, как в моей семье. А я тут…

– Извините, – промямлила я. – Вы сами сказали, что пожинаете плоды. Вот я и подумала.

– Они хорошие мальчики. Только слишком проблемные. Особенно один. Но младший меня радует. Хотя тоже…

Он укрыл одеялом голые ноги. Плечи опустились, но в глазах – гордость.

За окном промелькнул какой-то город, окутанный в тусклый свет фонарей. На сером небе взошла луна. Я тоже залезла под одеяло и взглянула на Сан Саныча. Сегодня вряд ли он уснет. Уж слишком взволнован.

– Старший с детства был бунтарем. Да и сейчас таким остался. Вечно его тянуло на приключения. То подерется с мальчишками во дворе, то обзовет учителя нехорошим словом. Мать всегда отдувалась за него, постоянно бегала к директору школы и стояла на коленях, лишь бы этого оболтуса не выгнали на улицу.

– И что помогло?

– Нет! – усмехнулся он, но в оправдание добавил: – Макс добрый парень. В нем кипит чувство справедливости. Вот и попадает в разные неприятные истории, а потом…

– Его выгнали из школы?

Этот парень мне уже нравится. Я тоже всегда была шустрой девочкой.

– Выгнали, – недовольно сморщив нос, проворчал Сан Саныч, а потом заметил мой игривый огонек в глазах и добавил: – Ничего хорошего в этом нет, София. Он – горячий перец. Живет эмоциями, а не головой. А это плохо для мужчины в таком возрасте.

– А сколько ему? – удивилась я.

– Тридцать три в конце месяца будет.

Ого! Сколько же Сан Санычу лет, если его сыну уже больше тридцати?