Квадробер в законе

– Правильно говорит! Помнишь, Сарыг-оол, как ты меня учил этому в Саянах? – его голос наполнился ностальгией. – После третьей бутылки архи я так в резонанс с духами вошел, что медведи сами разбегались!

– Да-да, – тувинский шаман рассмеялся, и его смех напоминал перекатывающиеся по горам камни, – а потом ты неделю икал на три голоса одновременно!

Я почувствовал, как внутренний зверь отзывается на их веселье – в груди зарождалось что-то среднее между мурлыканьем и рычанием. Магия в воздухе сгустилась настолько, что казалось, ее можно было потрогать руками.

– Господа практикующие шаманы, – я попытался придать голосу солидность, хотя получилось не очень – когда у тебя наполовину трансформированная гортань, звучит это примерно как помесь мяуканья с дипломатическим кашлем. – Может вернемся к моему обучению? А то у меня хвост уже начал завязываться морским узлом от ваших воспоминаний.

– Молодежь, – проворчал дед Пихто, поднимаясь из кресла. Драконы на подлокотниках как будто проводили его недовольными взглядами. – Никакого уважения к историческому наследию. Ладно, давай попробуем по-другому. Сарыг-оол, помнишь тот прием с визуализацией?

Тувинский шаман замер посреди движения, его глаза вспыхнули древним огнем:

– О! Тот самый, с погружением в тотемный транс? – он достал из складок халата связку странных амулетов, каждый из которых, казалось, был пропитан историей длиной в столетия. – Только давай без той настойки на мухоморах – а то в прошлый раз полтайги чуть не снесло.

Они синхронно взмахнули посохами, и воздух в зале мгновенно изменился. Стал густым, как мед, наполнился мерцающими искрами, похожими на светлячков. По стенам поползли живые тени – не просто силуэты, а настоящие наскальные рисунки, словно сошедшие с древних камней. Охотники и звери, шаманы в ритуальных масках, спирали и узоры, значение которых давно забыто.

Я почувствовал, как внутренний зверь отзывается на эту древнюю магию. Он больше не рвался наружу, а словно прислушивался, принюхивался к чему-то знакомому, забытому, но родному. Через мои обостренные чувства мир воспринимался иначе – я видел не просто движения теней, а целые истории, слышал не просто звон бубенцов, а отголоски древних песен.

– Значит так, котик, – дед Пихто очертил посохом круг, и пол под ногами засветился рунами, похожими на остывающие угли. – Представь, что ты не просто превращаешься, а... танцуешь со своим зверем. Как в старом шаманском ритуале.

– Только без бубна! – поспешно добавил я, вспомнив якутского шамана и его музыкальные эксперименты. По спине пробежал холодок – кажется, даже внутренний леопард содрогнулся от этого воспоминания.

– Без бубна, – согласился Сарыг-оол, его голос стал глубже, словно шел из недр земли. – Но с правильным настроем. Вот смотри...

Он сделал несколько плавных движений, похожих на течение горной реки, и его фигура начала меняться. Не резко, как у оборотней, а словно акварельный рисунок под дождем – одни черты плавно перетекали в другие. Сквозь человеческий облик проступали древние формы: вот мелькнул силуэт волка, вот проявились медвежьи черты, а вот промелькнуло что-то совсем уж изначальное, чему даже названия не было.

Воздух вокруг него дрожал от силы, а тени на стенах, казалось, склонялись в почтении. Даже пыль в лучах закатного солнца замерла, создавая вокруг шамана сияющий ореол.

– Вот это да, – выдохнул я, чувствуя, как внутренний зверь завороженно следит за превращением. – А можно так же?

Дед Пихто хмыкнул, постукивая посохом по полу. Каждый удар отзывался в рунах зеленоватыми вспышками:

– Можно, но для начала научись хотя бы хвост правильно отращивать. А то ходить будешь как павлин после встречи с газонокосилкой. Давай, пробуй. Прислушайся к своему зверю, почувствуй его ритм...

Следующий час пространство тренировочного зала наполняли странные звуки и магические всполохи. По углам клубились тени, принимающие формы древних существ, а руны на полу пульсировали в такт моим попыткам освоить новую технику.

– Нет, не так резко! – голос Сарыг-оола звучал как горное эхо. – Плавнее, будто течешь как горная река... Позволь изменениям найти свой путь.

– Когти выпускай постепенно, – добавлял дед Пихто, чьи глаза теперь светились ярче, чем его посох. – А не как папин перочинный ножик! Чувствуешь разницу? Вот, уже лучше...

С каждой попыткой я все яснее ощущал то, о чем говорили шаманы. Внутренний зверь больше не пытался вырваться наружу – мы действительно словно танцевали, две сущности в одном теле, находя общий ритм. Трансформация становилась плавной, контролируемой. Даже хвост теперь появлялся точно там, где нужно, а не как попало.

Закатное солнце почти скрылось за горизонтом, и теперь зал освещался только магическим светом рун да отблесками от посохов наставников. Тени на стенах, казалось, наблюдали за тренировкой с древним интересом.