Квантовая революция. Как самая совершенная научная теория управляет нашей жизнью

Эта группа, конечно, оказывала Клаузеру всяческую моральную поддержку, но в поиске работы помочь ему она была бессильна, ведь большинство ее членов тоже не могло найти себе постоянных рабочих мест. И дело не только в предубеждениях, связанных с исследованиями в области оснований квантовой механики: парадоксальным образом именно недостаток (если не полное отсутствие) рабочих мест отчасти и поддерживал интерес молодых физиков к этой теме. Проливавшийся после войны на физику «золотой дождь», который породил девиз «заткнись и вычисляй», внезапно и бесповоротно прекратился. Когда холодная война утихла и на смену ей пришла «разрядка», кардинальные сокращения оборонных расходов в конце 1960-х привели к тому, что правительство США резко снизило и финансирование физических исследований. А прошедшие по всей стране протесты против секретных исследований в университетских кампусах ослабили связь между академическими институтами и военно-промышленным комплексом. Результатом всего этого и стало стремительное сокращение рабочих мест для физиков. Сразу после Второй мировой войны физика развивалась быстрее любой другой области науки – теперь ее развитие быстрее всех сокращалось. С конца войны до середины 1960-х в физике существовал устойчивый кадровый голод – поток новоиспеченных докторов наук все равно оставался недостаточно мощным, чтобы заполнить все рабочие места в этой области. Но к 1971 году служба трудоустройства Американского института физики зафиксировала 1053 кандидата на в общей сложности 53 рабочие ставки[551]. Поэтому ничего удивительного в том, что практическая привлекательность и обилие выгодной работы в других областях физики больше не мешали «фундаментальным физикам» ломать голову над основаниями квантовой физики, – как и в том, что Джон Клаузер не мог найти работу, когда с этим были трудности даже у вполне респектабельных физиков.

Но Клаузера расстраивали не только безуспешные поиски работы. Полученные им экспериментальные результаты тоже оказались под вопросом. Второй эксперимент по проверке неравенства Белла, выполненный в Гарварде Холтом и Фрэнсисом Пипкином, прямо противоречил результату опыта Клаузера – он показал, что неравенство Белла соблюдается. Это означало, что природа следует принципу близкодействия и квантовая физика неверна. Чтобы выйти из этого тупика, требовался новый эксперимент. Клаузер провел в Беркли модифицированную версию опыта Холта и Пипкина, тоже надеясь доказать, что квантовая механика неверна. Тем временем Эд Фрай и Рэндолл Томпсон из Техасского университета A&M также поставили похожий эксперимент, применив в нем сверхсовременные настраиваемые по частоте лазеры, – это позволило резко сократить время сбора данных. В 1976 году и Клаузер, и техасская группа объявили о полученных ими результатах: квантовая механика снова была спасена, исходный результат Клаузера и Фридмана устоял. Квантовая нелокальность оказалась реальной[552].

И все же продолжавшиеся исследования Клаузера в области оснований квантовой физики по-прежнему мешали ему найти постоянную работу. Его достижения могли оценить лишь немногие физики. Одним из этих немногих, что неудивительно, был Джон Белл. Весной 1975 года Белл и д’Эспанья занялись организацией конференции по экспериментальной проверке оснований квантовой физики – она должна была состояться весной следующего года в Эриче, маленьком приморском городке на Сицилии. Одним из главных приглашенных докладчиков должен был стать Клаузер. Белл отправил ему приглашение, но Клаузер, все еще озабоченный поисками работы, сразу не ответил – откуда он знал, куда занесет его судьба через год?[553] Выждав месяц, Белл, обеспокоенный молчанием Клаузера, послал ему срочный телекс. «Без вас встреча будет Гамлетом без принца, – написал он. – Можно поставить ваше имя на постер?»[554] Клаузер с радостью ответил согласием. В апреле 1976-го он отправился в Эриче, чтобы погреться наконец в лучах профессионального признания, которого он до тех пор не знал.

* * *