Квантовое зеркало

Вдобавок Салиб оценил смелость и творческий подход Хаддада при создании нового божественного титула – совершенно нового, а не заимствованного из древних пророчеств. Хаддад не стал утверждать, что он Махди, Вдохновленный Свыше, которого многие считали мессией. Существовало слишком много различных интерпретаций этого пророчества. И выдать себя за Аллаха он, конечно же, не мог. Поэтому решил создать для себя отдельную нишу в мифологии, где-то посередине между этими двумя сущностями.

– Прости меня, Великий, – продолжил Абдул Салиб, – но я хотел бы перейти сразу к цели нашего визита.

Стоящий перед ними человек кивнул.

– Мы здесь ради того, чтобы спросить о твоих намерениях. Буду прям: каковы твои цели, Аль-Йад? Чего ты пытаешься достигнуть? Чего ты хочешь?

Холодная, безрадостная улыбка скользнула по губам Аль-Йада.

– Чего я хочу? Чтобы меня оставили в покое, дабы я мог и дальше возводить свой храм. Я не враг вам. Я хочу собрать всех верующих, а затем, в положенное время, истребить всех неверных. Я превращу улицы городов, где обитают нечестивые, в алые реки крови, а затем и сами города – в дымящиеся груды пепла. Только истинные последователи ислама избегнут гибели.

Что означало – истинные последователи самого Хаддада, Салиб это понимал. Он заметил также, что Хаддад начал вещать языком древних писаний: «возводить свой храм», «нечестивые». Этот человек был настоящим фанатиком.

Но Салиб слышал всякое… В эти рассказы было трудно поверить, однако не менее трудно было поверить в то, что столько людей последовало за Хаддадом лишь из-за его харизмы и умения создавать театральные эффекты. А исчезновение двух вооруженных отрядов было отличным фокусом, который был не под силу даже лучшим иллюзионистам Вегаса.

Салиб не стал оглядываться по сторонам, чтобы увидеть реакцию своих спутников. Они присутствовали здесь лишь как свидетели происходящего, дополнительные глаза и уши, и им было велено молчать, пока к ним не обратятся. Это было сольное шоу Салиба.

Он откашлялся.

– Это весьма похвальные цели, Аль-Йад, – произнес он. – Хвала Аллаху. Однако в то же время ты должен понимать, почему они могут доставить проблемы президенту Наджару. Трудно править страной, когда кто-то другой царит в сердцах и умах столь огромного множества людей.

Аль-Йад пожал плечами, но ничего не сказал. «Не мои проблемы», – говорил его жест.

– Присоединись к нам, Аль-Йад. Президент Наджар готов сделать тебя своим заместителем. Законным духовным вождем. Он готов позволить тебе продолжать возводить свой храм.

– Позволить мне? – резко бросил Аль-Йад.

– Прости, о Великий, – немедленно отозвался Салиб. – Я неточно выразился. Я хотел сказать, что он готов помогать тебе и поддерживать тебя в дальнейших твоих благословенных трудах. Вместе вы сможете добиться лучшей жизни для себя, для нашей любимой страны и нашей веры.

– Я Длань Аллаха, – коротко ответил Хаддад. – Какая помощь может быть мне нужна?

– Никакая, о Аль-Йад. Однако, при всем твоем могуществе, это превосходное предложение. Быть заместителем правителя всей Сирии.

– Скоро я буду правителем всего мира. Мира, очищенного от неверных и перекроенного по моему желанию. С тем же успехом твой президент мог бы предложить мне должность метельщика.

Абдул Салиб с трудом сглотнул:

– Следует ли мне передать президенту, что ты отвергаешь его предложение, Аль-Йад?

– Следует.

Салиб подумал о том, что могло случиться с прошлыми двумя посольствами, которые принесли с собой оружие и почти наверняка пытались пустить его в ход. Потом попытался отделаться от воспоминаний о некоторых слышанных им историях об этом человеке. Пока что их разговор протекал мирно, однако Салиб был испуган как никогда в жизни. И дело было не только в слухах. От Хаддада исходила явная угроза, как будто он мог одним движением руки оборвать их жизни – будь на то его воля.

В шатре было прохладно, однако по телу Салиба под церемониальными одеяниями струился обильный пот. У него было четкое ощущение того, что его жизнь сейчас зависит от верного выбора слов. От того, как он сможет высказать послание Наджара – то послание, которое ему было велено передать в том случае, если Омар Хаддад отвергнет предложение президента. Впрочем, в любом случае это предложение было лишь уловкой. Если бы Хаддад согласился, Наджар лишь притворился бы, будто наделяет его реальной властью, внимательно изучил бы его, чтобы понять, каким способом будет лучше избавиться от новоявленного «пророка».

– Президент будет… э-э… разочарован, о Великий. Я лишь скромный посланник, конечно же, но я не могу гарантировать, что он не воспримет это как… личное оскорбление.

– Пусть.

– Если он примет твой отказ за оскорбление, Аль-Йад, он может пожелать свершить возмездие.

Хаддад широко улыбнулся.

– Он может желать чего угодно. Но он лишь человек, – с презрением прошипел он. – А я превыше всякого возмездия, что он может обрушить. Разве я не Длань Аллаха? – требовательно вопросил он. Обычно невозмутимый Салиб вздрогнул.

– Поистине, это так, о Великий.