Квантовые миры и возникновение пространства-времени

– Позволь мне процититровать Дэвида Дойча, – предложила Алиса. – Он как-то сказал: «Несмотря на непревзойденный эмпирический успех квантовой теории, само предположение, что она может быть буквальным и верным описанием природы, все еще встречают цинизмом, непониманием и даже гневом».

– Что ты хочешь этим сказать? Любой физик согласится, что квантовая механика описывает природу.

– Думаю, что Дойч, говоря о «квантовой теории», имел в виду многомировую интерпретацию. – Теперь настал черед Алисы улыбнуться. – Он имел в виду, что многие отрицают эвереттовскую квантовую механику по той простой причине, что она внутренне им претит, а не потому, что у них есть принципиальные возражения. Но, как однажды сказал философ Дэвид Льюис: «Я не знаю, как опровергнуть недоверчивый взгляд скептика».

– Надеюсь, меня ты к таким скептикам не причисляешь. – Отец выглядел слегка задетым. – Я просто пытался понять эту теорию с принципиальной точки зрения.

– Так и есть! – ответила Алиса. – Мы с тобой поговорили, и независимо от того, удалось ли мне тебя в чем-то убедить или нет, именно так и должны разговаривать вдумчивые физики. Мне важно не перетянуть всех на сторону Эверетта, а сделать более серьезным отношение ученых к проблеме понимания квантовой механики. Я бы скорее подискутировала, например, с ярым противником скрытых переменных, чем попыталась заинтересовать ими того, кого они просто не волнуют.

Отец кивнул.

– Пришлось потратить на меня некоторое время. Но да, мне интересно, – он улыбнулся дочери. – Ведь наша задача – во всем разобраться, правда?

9 Иные пути Альтернативы многомировой интерпретации

Дэвид Альберт, в настоящее время – профессор Колумбийского университета и один из ведущих исследователей основ квантовой механики, когда-то получил весьма характерный опыт аспиранта, заинтересовавшегося этой темой. Он учился в аспирантуре на физическом факультете Рокфеллеровского университета, когда прочитал книгу Дэвида Юма, английского философа XVIII века, о взаимосвязи знаний и опыта. Тогда Альберт и пришел к убеждению, что в физике недостает понимания проблемы квантового измерения (Юм ничего не знал о проблеме измерения – в отличие от Альберта). В конце 1970-х никого в Рокфеллеровском университете не интересовали размышления в таком духе, поэтому Альберт завязал знакомство с человеком, жившим на другом краю света, – это был знаменитый израильский физик Якир Ааронов. Вместе они написали несколько влиятельных статей. Но, когда Альберт попытался использовать этот материал в своей диссертации на соискание степени PhD, руководство Рокфеллеровского университета пришло в ужас. Под угрозой полного отчисления из университета Альберт был вынужден написать отдельную диссертацию по математической физике. Как он вспоминал впоследствии: «Эту тему мне навязали, считая, что она пойдет на пользу моему характеру. В ней прослеживался отчетливый карательный элемент».

Физикам не удается прийти к консенсусу относительно того, в чем именно заключаются основания квантовой механики. Но во второй половине XX века они добились значительных успехов в согласовании точек зрения по смежному вопросу: каковы бы ни были основания квантовой механики, говорить о них определенно не следует. Не нужно отвлекаться на них в ущерб серьезным делам: расчетам и конструированию новых моделей полей и частиц.