Все, что, по-видимому, предоставляет квантовая механика – это вероятностные связи между последующими впечатлениями (также именуемыми «апперцепциями») сознания, и хотя разделительная линия между наблюдателем, чье сознание оказалось затронуто, и наблюдаемым физическим объектом может быть в значительной степени сдвинута в сторону первого или второго, она не может быть устранена. Возможно, преждевременно считать, что современная философия квантовой механики окажется навечно вписана в физические теории будущего, но в каком бы направлении ни стали развиваться наши будущие концепции, останется примечательным, что само изучение внешнего мира привело нас к выводу, что именно содержимое сознания есть высшая реальность.
Сам Вигнер впоследствии изменил мнение о роли сознания в квантовой теории, но это знамя подхватили другие. В принципе, это не та точка зрения, о которой благосклонно отзываются на конференциях по физике, но есть некоторые ученые, продолжающие воспринимать ее всерьез.
Если сознание действительно играет роль в процессе измерения квантовых феноменов, то что конкретно это означает? Самый прямой подход предполагает постулирование
Однако есть и другая стратегия, которая кажется менее неуклюжей и значительно более драматичной. Это
Для идеалиста разум первичен, а то, что мы считаем «материей», есть отражение наших мыслей о мире. В некоторых версиях этой теории реальность возникает на основе коллективной деятельности отдельных разумов, тогда как в других версиях единственная концепция «ментального» лежит в основе как отдельных разумов, так и реальности, которая благодаря ним воплощается. Некоторые величайшие в истории философы, в том числе представители и восточной традиции, и западной, например Иммануил Кант, симпатизировали некоторой версии идеализма.
Несложно заметить, что квантовая механика, по-видимому, хорошо сочетается с идеализмом. Согласно идеализму, разум является первоосновой реальности, а квантовая механика (в академической формулировке) сообщает, что такие свойства, как координата и импульс, не существуют до тех пор, пока их не пронаблюдает некто предположительно разумный.