Квантовые отношения

– Бегу! – ответила она и шумно выдохнула последний раз разглядывая себя в зеркало. Это была она – та самая Саша, значит она все же смогла себя снова найти… Она развернулась и решительно пошла к двери. Дальше был туман. Гримеры, работники сцены, режиссер шумно дыша что-то шепчет в ухо в другое ухо что-то шепчет агент и вот она на сцене.

Зал такой большой что люди на последних рядах это такие маленькие лего-человечки. А Сашино лицо огромное на мониторе позади неё. Она вдохнула и начала:

– Когда Саше только исполнилось пять, она лежала на полу в луже солёных слёз, всхлипывала, подвывала и странно шевелила рукой. Мир вокруг расплылся за поволокой безысходного страдания и померк… Сашиному горю не было предела: у неё не получалось нарисовать кота…

Саша не заметила сказала ли она всю эту огромную речь которую она учила почти месяц правильно… она вообще не понимала что говорит. Было ощущение, что она просто посылает сигналы из своего мозга в головы этих нескольких тысяч человек. Когда она дошла до того места где мама сообщила о болезни отца некоторые мужчины и женщины в передних рядах плакали. Саша замолчала. В зале стояла тишина…

– Конечно Сашин папа излечился от рака… – продолжала она, – А сама Саша нашла себя и следующие пять лет работала с больными людьми по всей России, изучая влияние положительной самомотивации на динамику различных болезней. И поверьте… теперь… всю свою жизнь она посвятит тому, чтобы рассказать людям: любую задачу… любую проблему… можно решить одним волшебным способом…

И она рассказала способ:

Немножко поплакать.

Взять кулак.

Намотать на него свои сопли.

А потом со всей силы этим кулаком по столу!

«А фиг я сдамся!»

– Давайте проделаем вместе! – подытожила Саша.

И несколько тысяч человек ударили кулаками по подлокотникам кресел со словами: «я не сдамся!»

Саша шла за кулисы и не видела ничего перед собой. Потому что глаза застилали слёзы. Она шагала неуверенно пока её не обняли две крепких смуглых руки.

– Доча, ты у меня умница!

Про утренние автобусы

Я ненавижу автобусы. Честно. Нет ничего хуже утренних автобусов. Но сегодня так вышло, что выбора у меня не было.

За выходные мне не успели отремонтировать машину – снимая что-то там в подвеске ребята-слесаря разворотили нечто дополнительное, это дополнительное пришлось заказывать и в итоге сегодня утром я встал на час раньше обычного и в шесть пятьдесят пять уже маршировал по заснеженной платформе.

Через сорок минут я выскочил из вагона, активно выдыхая влажный пар в морозный воздух, пропрыгал к турникетам и вот я уже сижу в холодном дребезжащем ПАЗике на сиденье с печкой, а он тем временем под завязку набивается сонным дрожащим от холода народом.

Кто часто ездит так, тот знает – чтобы сесть на место с печкой нужно выйти из первого вагона (поближе к переходу), хорошенько поработать локтями у турникетов и быстро пробежать по пешеходному мосту – только тогда можно быть в числе первых и сесть на хорошее место.

Правда потом всю дорогу нужно будет смотреть в окно или делать вид, что спишь, чтобы не ловить укоризненные взгляды тех, кто считает, будто ты должен уступить им место.

Мне в этот раз не очень повезло – я сел на сиденье с печкой, но не у окна и потому, когда через две остановки рядом со мной встала неловко держась за поручень молоденькая беременная девочка я не выдержал и с подавляемым тяжелым вздохом уступил ей место. Она мило улыбнулась, а я выругался внутри… тоже мило улыбнувшись ей в ответ.

А ещё через две остановки зашёл он – я сразу заприметил знакомое лицо. Я вот не люблю такие встречи. Я вообще терпеть не могу автобусы, а встречать в них старых знакомых – это просто фигня какая-то. Каждый сразу чувствует острую необходимость оправдаться почему он воспользовался общественным транспортом и при этом каждый делает это каким то извиняющимся тоном, как бы говоря: это я сейчас такой скользкий и зелёный, я просто болею, а обычно я белый и пушистый!

Я решил сделать вид, что не замечаю его. Он протискивался между недовольных пассажиров, я упорно смотрел в окно, стараясь к нему не поворачиваться, в автобусе гундела бесячая слюнявая попсятина, на улице было холодно. Настроеньице: сами понимаете… но вот мой знакомый добрался до меня, встал рядом:

– О, Илюха! Здорово!

Я снова выругался про себя, сделал милую улыбку и повернувшись к нему изобразил удивление:

– Ого! Здорова! – я смотрел в его светящиеся искорками глаза и эти искорки меня слегка подбешивали.

Мне не нравилось, что он так громко говорит, мне не нравилось, что он тоже не сделал вид, что не узнал меня и самое главное… он назвал меня по имени, а вот я хоть убей не мог вспомнить как его зовут.