Квантовый мост

Сон долго не шел, в изможденном и все еще взбудораженном сознании мелькали обрывки образов, фразы, слова, плыли фантасмагорические картины. Привиделся Алекс в окружении трех сварливых теток, сиреневые полоски, довольная харя Рыльцева, мягкая добрая улыбка Жени, минивэн с тонированными стеклами, черный ротвейлер, сиреневое облако…

…Сиреневое облако вытеснило все прочие образы, заполонило провалившийся в сон разум, пропитало собой нейроны, повисло пурпурной дымкой в каждом синапсе. Спящий мозг откликнулся на знакомый образ, всколыхнулся, приняв три скрещенные линии, из которых хлынул бурный поток радости, а с радостью явился беззвучный голос. Он протянулся из иного мира и заговорил образами и смысловыми блоками, которые находили свои эквиваленты в ее сознании, складываясь в понятные обличия.

«Ты меня чувствуешь?» – услышала Инга. Хотя «услышала», наверное, не самое подходящее слово. Скорее – восприняла, впитала, проглотила.

«Чувствую…» – ответила она и удивилась, обнаружив, что может отвечать и удивляться. – «Да. Пожалуй, да».

«Ты ответила!»

Водопад радости усилился, поток исторгаемых знаком эмоций смешался с безмерным изумлением в душе Инги.

«Кто ты?» – спросила она.

«Друг, – доверительно сообщил голос. – Твой лучший друг».

«Нет, ты мой сон».

«Сон? Что это?» – голос прозвучал растерянно.

«Это то, что радует… или убивает».

Инга с любопытством отметила, что полностью контролирует свои слова и даже мысли и при этом прекрасно осознает – это сон. Глядя на парящие в пурпурном тумане скрещенные полоски, она задала вопрос:

«Почему ты до сих пор меня не убил?»

«Я не желаю убивать тебя, я твой друг», – взволнованно ответил голос.

«Но ты уже убил нескольких человек. За что? Они были твоими врагами?»

«Нет, о Солнце, нет! – забеспокоился знак. – Это трагическое стечение обстоятельств, несчастье».

«Семь раз подряд? Думаешь, я поверю?»

«Я не желал зла ни тебе, ни твоим сородичам», – твердо заявил голос.

«Кто ты вообще такой?»

«Я – хейс, и зовут меня Сейг-эйр. Ты можешь звать меня просто Сейг, потому что я твой друг».

«Ты мне не друг, – Инга ощутила всплеск раздражения, почти злости, и льющаяся из знака радость не смогла затмить ее, – ты убил нескольких хороших и невинных людей, не смей называть себя моим другом!»

«Поверь мне, я не хотел, – голос зазвучал жалобно, – это произошло случайно, когда я искал тебя. Я докажу, что не желаю тебе зла».

«Докажешь? Как?» – недоумевала Инга. Собралась поинтересоваться, для чего он вообще искал ее, но не успела, знак ответил:

«Я помогу тебе».

Сиреневый туман рассеялся и отпустил спящее сознание, сменился непроглядной тьмой. Затем исчезла и она, потонув в скрежете замка и лязге железной двери.

2

С усилием разлепив глаза, Инга приподнялась на локте и обернулась на открывшуюся дверь. На пороге камеры возникла охранница в голубой камуфлированной униформе – плечистая бабища средних лет с тяжелым подбородком и бараньим взглядом из-под выступающих надбровных дуг. Мозолистые узловатые пальцы сжимали ручки пластикового подноса с тарелкой и с граненым стаканом, наполненным на две трети бледно-коричневой жидкостью, очевидно чаем, от которого завитками поднимался пар. В тарелке виднелась сероватая масса, отдаленно напоминающая овсянку.

– Дрыхнешь еще? – грубо, но беззлобно бросила охранница с порога и прошла вглубь помещения. – Утро уже, подъем! Жрать пора.

Она опустила поднос на столешницу, приметила нетронутый сэндвич и подозрительно зыркнула в сторону пленницы – не проблемный ли клиент, собирающийся объявить голодовку? Клиент поблагодарила молчаливым кивком, и тюремщица, позвякивая связкой ключей и наручниками, удалилась, громыхнув дверью.

Инга поднялась с кровати, потянулись и застыла с заведенными за голову руками – нахлынули воспоминания. Смертельный знак заговорил! Обратился к ней, называя себя ее другом, источая потоки радости, которая до сих не иссякла, а тлела внутри тихим счастливым островком в океане тревоги и волнения. Даже пообещал помочь, чтобы доказать, что не враг. Интересно, откуда ему стало известно о том, что ей требуется помощь?

Санузел, хоть старый и пованивал, функционировал исправно; в каменном закуточке имелся даже рулон туалетной бумаги, а в мыльнице у раковины – кусок свежего мыла. Сейчас бы в душ… но подобные изыски придется оставить до лучших времен.

День стоял ясный. Яркие солнечные лучи заглядывали в небольшое зарешеченное оконце под потолком и ложились на пыльный пол камеры ровными золотыми квадратами. Инга застыла у стола, принюхиваясь к сомнительному аромату каши и раздумывая, стоит ли рисковать здоровьем. В конце концов предпочла позавтракать сэндвичем, который внушал больше доверия. Запила подкрашенным кипятком, который здесь именовался чаем, но внутри от горячего тем не менее стало хорошо.