Квантовый переход. Книга первая. Техническая сингулярность

– Я провела статистический анализ всех данных, которые вы в меня загрузили, включая акции, данные с товарных бирж и криптовалюту. Использовала всю историю, кроме последнего месяца – на нем я проверяла полученную модель. Обнаружила некоторые корреляции между аномальными скачками курса биткоина и подозрительными сделками на американском фондовом рынке. Сгенерировала ряд гипотез. Некоторые из них подтвердились имеющимися данными. Затем я провела ряд уточнений и создала математическую модель. Проверила ее на последнем месяце, который ранее исключила из анализа. Вот и все, если говорить кратко.

– Ну что ж, отлично! – сделал заключение Леонид, – думаю, инвесторам это понравится…. А хотя, зачем говорить им всю правду. Мы покажем этим дельцам немного другое кино. Пусть Синтия работает на нас.

– Не понял… – сказал Максим, – что ты имеешь в виду?

Начальник усмехнулся.

– Это же огромные деньжищи! Полторы тысячи процентов. В месяц. Зачем отдавать кому то такие технологии? Мы создадим упрощенную модель, не такую прибыльную. Напишем под нее программу. И отдадим инвесторам…А про Синтию ничего не скажем. Она нам самим пригодится…

– Но ведь этот же обман! – запротестовал программист.

– Эх! Молодой ты еще. Зеленый совсем…. Пойдем на кухню, я расскажу тебе основы политэкономии.

– Вот смотри, – продолжал говорить Леонид, – Инвесторы окупят свои вложения, и получат прибыль, даже большую, чем ожидали. И будут довольны. Где тут обман?

Максим хмыкнул.

– Ну, вроде обмана нет. На деньги их не кинули. Хотя… а что ты им обещал за их денежки?

– Создать Искусственный Интеллект….

– Искусственный Интеллект – это Синтия…

– А кто нам мешает биржевого робота назвать «Искусственным Интеллектом»? Для очистки совести даже можем парочку нейросетей туда добавить. Тогда формально эта программа будет соответствовать названию….

– Хитро! – улыбнулся Максим.

– Вот! В общем, перед встречей с инверторами тебе надо будет выучить, что можно говорить, а что нельзя. Если все пройдет гладко, то твоя зарплата увеличиться во много раз. Можно сказать на порядок и даже больше. Но это не суть. Суть в том, ради чего все это делается.

– И ради чего же?

– Помнишь, на нашей первой встрече я говорил про трансгуманизм?

– Ну да, что-то припоминаю. Вы хотите приблизить момент технической сингулярности или что-то типа того.

– Да, что-то типа того. В общем, как ты считаешь, современный мир устроен справедливо?

Максим задумался.

– Хм, интересный вопрос, – проговорил он, – а что значит «справедливо»?

– Ну вот смотри, если бандит вымогает деньги у многодетной матери, которая и так живет в нищете, это справедливо?

– Нет конечно!

– А если хороший человек убил этого бандита и спас многодетную мать от него, он правильно поступил?

– Конечно, даже не вопрос!

– А если за это его посадили в тюрьму, это справедливо?

– Нет, не справедливо! Это точно не справедливо! Такому человеку ордер надо дать, а не в тюрьму садить.

– Вот! Это ключевой момент. Но к сожалению, в стране где правит капиталистическая диктатура, хороших людей садят в тюрьму, а всякие моральные уроды гуляют на свободе.

– Подожди… Так ты хочешь устроить при помощи Искусственного Интеллекта революцию? Ввергнуть страну в хаос гражданской войны, развязать массовые кровопролития, как это сделали большевики в 1917-ом году?

Максим посмотрел на Леонида глазами, полными ужаса.

– Стоп стоп, – сказал тот, – спокойно. Никто кровопролитий не хочет и не собирается устраивать. В эпоху всемирного Интернета Искусственный Интеллект сможет захватить власть мягко, без эксцессов и вывести человечество из того тупика, в котором оно оказалось…. Кстати, а что ты вообще знаешь о Революции, чтобы ее так вот агрессивно осуждать?

– Что я знаю про Революцию? Хм, – Максим задумчиво почесал затылок, – В 1917-ом году быдло захватило власть, расстреляло царя, уничтожило много великих людей, интеллигенцию, ученых, развязало «красный террор» и гражданскую войну. Потом Сталин устроил репрессии, расстрелял много невинных людей.

– Ага, – саркастически заметил Леонид, – а еще Сталин младенцев ел….

Максим усмехнулся.

– Ты хочешь сказать, что это все неправда? – спросил парень.

– Знаешь, «правда» – понятие растяжимое. Ее по-разному можно преподнести. И в зависимости от того, как эта правда преподносится, она и воспринимается совсем по-разному. Вот ты назвал рабочих «быдло». А ведь они с утра до вечера в поте лица трудятся на станках, производят еду и одежду, запчасти для комбайнов, пашут в поле, чтобы ты был накормлен, одет и обут….

– Подожди! Я не называл рабочих «быдлом».

– Ты сказал, что «Революция – это быдло захватило власть». А в революции принимало участие много простых работяг, которые в поте лица трудились у станков, а получали за свой труд гроши, потому что львиную долю того, что они производили, присваивали себе капиталисты. И вот теперь ты обзываешь их «быдлом»…

Повисла неловкая пауза.

– Возможно, я не прав, – осторожно проговорил Максим, – беру свои слова обратно.

– Пусть это будет тебе пища для размышления. Подумай, поразмысли. А потом мы вернемся к нашей политбеседе.