Квантовый вор

Она делает жест в сторону прилавка, куда синтбиотический дрон, которого Исидор уже видел, аккуратными рядами выкладывает шоколадные диски в разноцветных обертках.

— Я подумывал о чем-то… более существенном. — Исидор показывает на шоколадное платье. — О чем-то вроде этого. Могу я посмотреть на него поближе?

Продавщица выходит из-за прилавка и открывает стеклянную панель, отделяющую витрину от магазина. У женщины неровная шаркающая походка давнего обитателя Марса, страдающего от недостатка земной силы тяжести: так двигается неоднократно битая собака, ожидающая удара, даже когда ее гладят. Исидор вблизи рассматривает тщательно воспроизведенные детали платья, имитацию летящей ткани и живость цвета. Возможно, я ошибся. Но затем он ощущает легкую дрожь гевулота продавщицы. А может, и не ошибся.

— Пожалуйста, — все тем же тоном произносит она. — Это и в самом деле примечательный образец. Копия платья Достойной из Олимпийского Двора, выполненная из шоколада трюдель. Мы испробовали четыре вида смеси. Шестьсот ароматических компонентов, подобранных очень тщательно. Шоколад — неустойчивый материал, он требует особого внимания.

— Как интересно, — отзывается Исидор, стараясь принять вид пресыщенного Богатого Временем молодого человека.

Он достает увеличительное стекло и изучает кромку платья. Волнистый край превращается в кристаллическую решетку сахаров и молекул. Исидор пытается проникнуть вглубь воспоминаний свежего шоколада. Но тут вмешивается гевулот магазина, засекший нежелательное вторжение в частную жизнь, и изображение мгновенно теряет четкость.

— Что вы делаете? — спрашивает Линдстрём, уставившись на него, как будто только что увидела.

Исидор хмуро смотрит расплывчатое пятно.

— Проклятье! Я был почти у цели. — Говорит он и дарит Линдстрём одну из своих лучших улыбок, от которой, по словам Пиксил, у пожилых женщин размягчаются даже кости. — Вы не могли бы попробовать платье на вкус?

Продавщица смотрит на него с недоверием.

— Что?

— Прошу прощения, — произносит Исидор. — Я должен был сказать сразу. Я расследую печальное происшествие с вашим работодателем.

Он приоткрывает свой гевулот ровно настолько, чтобы она узнала его имя. Взгляд ее зеленых глаз на мгновение застывает, пока поступает информация, а затем продавщица глубоко вздыхает.

— Так значит, вы и есть тот чудо-мальчик, о котором все говорят. Тот, что видит лучше, чем наставник. — Она возвращается за прилавок. — Если вы не собираетесь ничего покупать, я попросила бы вас уйти. Я не закрываю магазин только потому, что он не хотел бы этого. Но почему я должна разговаривать с вами? Я уже рассказала все, что знаю.

— Потому, — отвечает Исидор, — что вас считают причастной к этому.

— Из-за чего? Из-за того, что я его нашла? Да я получила столь малый фрагмент его гевулота, что едва знала его фамилию.

— Потому что это вполне логично. Вы из Первого Поколения, это видно по вашей походке. А это означает, что вы почти столетие провели в состоянии Спокойной. А это может сыграть странную шутку с человеком. Иногда даже появляется желание снова стать машиной. Гогол-пираты могут сделать это за деньги. Или взамен оказанной услуги. Например, если вы поможете похитить разум известного на весь мир шоколатье…

Ее гевулот закрывается окончательно, и она превращается в расплывчатую метку-заполнитель, означающую личность, окутанную пеленой уединения, а Исидор становится для нее пустым местом. Но это длится одно мгновение. Затем Линдстрём возвращается: глаза зажмурены, сжатые кулаки подняты к груди, на смуглой коже выделяются побелевшие от напряжения костяшки.

— Все было не так, — тихо произносит она.

— Не так, — соглашается Исидор. — Потому что у вас с ним был роман.

В его голове тикают Часы. Линдстрём предлагает заключить контракт гевулотов, подобный осторожному рукопожатию. Он принимает предложение: разговор в течение следующих пяти минут не будет фиксироваться его экзопамятью.

— Ты и вправду не такой, как они? Наставники.

— Нет, — говорит Исидор. — Не такой.

Она берет в руки конфету.

— Ты знаешь, как трудно изготовить шоколад? Как много времени занимает этот процесс? Он показал мне, что это не просто сладости, что в шоколад надо вложить частицу самого себя, собственными руками создать нечто реальное.

Линдстрём вертит в пальцах конфету, словно это талисман.

— Я долгое время была Спокойной. Ты слишком молод, чтобы понять, что это значит. Ты это ты, но не совсем: часть тебя, говорящая часть, делает какие-то вещи, делает машинально. И спустя какое-то время начинаешь считать, что так и должно быть. Даже когда все уже позади. Чувствуешь себя как-то неправильно. До тех пор, пока кто-то не поможет снова обрести себя.

Она откладывает в сторону наполовину растаявшую конфету.

— Воскресители говорят, что не смогут его вернуть.

— Мисс Линдстрём, они сумеют это сделать, если вы мне поможете.

Она переводит взгляд на шоколадное платье.

— Знаешь, мы делали его вместе. Когда-то и я носила такую одежду, еще во времена Королевства.

Ее взгляд устремлен куда-то далеко-далеко.