Кварк

Жажда открытий переполнила сознание. Интерес залил пламя страха перед ответственностью за взятую без разрешения вещь. На всякий случай, от чужих глаз подальше, залез под стол. Туда же затащил гранёный стакан с водой, отвёртку, кухонный нож с наборной рукояткой, пассатижи и огромный молоток. В стакан, стоящий в светлой полоске неба, по очереди опустил детали таинственного механизма.

– Разберу все детали. Промою как следует. Соберу снова – будут часы как новенькие. То-то отец обрадуется!

Золотые шестерёнки зигзагом опускались на дно стакана… Хромированные штырьки и гвоздики, обвитые пружиной заводного механизма, казались мне сокровищами из любимого диафильма про Али-Бабу и сорок разбойников. Внезапно чёрная туча накрыла солнечную дорожку. «Послышались тяжёлые шаги Карабаса-Барабаса, и кто-то таинственный захлопнул дверь в волшебную страну», – весело подумалось мне, не желающему возвращаться из сказки в реальный мир.

– Твою мать! Ты что сделал с часами, засранец?!

– Петя, не ругай мальчишку. Он ведь интересуется механизмами, познаёт мир. Может, инженером станет.

– Да как мне, Полина, без часов? Их ведь теперь никакой кудесник не восстановит!

Отцовская рука выхватила стакан с шестерёнками из-под стола. Всё, что осталось от надёжного хронометра. Голоса родителей стихли. Меня не наказывали, но надолго забыли под столом.

Албошка

В школу меня отдали в шесть лет. Как таковой школы в поселке и не было. Помнится приземистый дом из двух комнат. В каждой комнате стояло по четыре облезлых парты в два ряда. Учитель одновременно объяснял тему урока в первом и третьем классах, затем переходил в другую комнату. Там он повторял всё сказанное ученикам второго и четвёртого классов. Весь первый год учёбы мне очень нравилось быстро выполнить задание и слушать увлекательные рассказы учителя для учеников из старших классов.

Особо примечательным был второй класс. В нём училось всего шесть человек. Среди них огромным ростом выделялась круглолицая девушка. Позже мне стало понятно, что девица та по причине хронической неуспеваемости ежегодно оставалась сидеть во втором классе. И когда меня привели в первый класс, она должна была бы учиться, как говорили, уже в восьмом! Звали её Албошка.

Почему её образ закрепился в детском сегменте моего сознания, не знаю. Помню лишь, что она могла во время урока встать и молча пойти на выход из класса. На изумлённый вопрос строгого учителя: «Куда, Албошка, пошла?» – она простодушно ответила: «На двор! Ср…ть!» Разумеется, в более откровенной транскрипции. Не знали мы, первоклассники образца 1961 года, даже слов таких – «инклюзивное образование».

Глава II. Юность

Первая любовь

Первая любовь обрушилась на меня в пятом классе. По весне. В конце учебного года моё примерное поведение дало трещину. Юноша почувствовал запах женщины… Однажды в раздевалке, случайно задев платье Вальки Акмилашевой, признанной красавицы класса, увидел её не по-детски припухлые ляжки и кончик трусов. Все остальное воспалённое сознание мгновенно дорисовало. Весь день ходил с онемевшим животом и страстным желанием залезть к ней под форменный фартук.