Квартальная бойня (СИ)

Пытаюсь растрясти Бена, но он не откликается. Сию секунду во мне вспыхивает паника. Он же не мог умереть во сне? Трясу сильнее, чуть ли не стукая парня головой о ствол дерева. По лицу течет что-то горячее, порезы на лице начинают щипать, капли слез звонко падают и ударяются о куртку Бена. Только этого мне не хватало, воды и так нет пока. В какой момент я стала бить его по щекам с неконтролируемой силой, не знаю, но он очнулся. Бен открыл глаза, с трудом соображая, что происходит. Кидаюсь его обнимать.

- Ты меня так напугал!

Я часто думаю о том, что из нас всех выживет только один человек. Один, кто вернется домой, и это должна быть я. Но почему-то сейчас, когда был великолепный шанс стать на шаг ближе к победе, я самолично упустила его. Я испугалась за жизнь того, кого знаю три-четыре дня. Смогу ли я вообще кого-нибудь убить? Теперь сильно сомневаюсь.

- Я тут подумал, - он говорит приподнявшись с моей помощью, - что спать на холоде не лучшая идея.

Очевидные вещи говорить в его стиле, превращать ужасные события в шутку или доходить до самоиронии, тоже одна из лучших черт характера Бена. Но это не выглядело в данный момент остроумно. Я помогла парню подняться на ноги.

Дрожь только усиливалась, нужно было развести костер хотя бы ненадолго, чтобы погреться, но каждый раз, когда я порывалась заняться этим, Бен заставлял идти дальше вглубь елового леса. Первоначальный план по добыче котелка для воды пришлось отложить на какое-то время, мы слишком замерзли, чтобы вернуться к рогу. Если в таком состоянии нас настигнут другие трибуты, отбиться мы не сумеем. К тому же на двоих у нас только армейский нож, заточенный кусок палки и проволока. С таким арсеналом будет сложно.

Уже сутки без еды и воды, да и несколько часов не было слышно выстрелов пушек. Бен ковыляет впереди меня на пару шагов, сил почти нет. Губы высохли и потрескались, уверена, что они сейчас синего цвета. Чем дальше мы уходим в лес, тем больше я думаю о том, что арена должна скоро закончиться.

- Давай разведем огонь! Я не могу идти дальше. - Пришлось остановиться.

Если по огню нас вычислят, то пускай придут. Либо это будут такие же замерзшие люди, которые предпочтут с нами посидеть у дружеского костра, либо нас убьют, третьего не дано.

Бен не успел ответить, он просто упал носом в снег. Поборов потуги своего организма упасть точно так же как и он, я насколько быстро могла подошла к нему и попыталась перевернуть. Пушка еще не стреляла, значит пока бедняга жив. Его тело перестало дрожать, зрачки расширились, а взгляд стал стеклянным. По моему телу пробежался холодок ужаса, Бен выглядел мертвым, дыхание было тяжело услышать, а почувствовать вообще нереально.

- Держись, я разведу костер, и мы тебя согреем, Бен. Хорошо? - с трудом прислонив его к стволу дерева, я даже немного разогрелась.

Понадобилось достаточно много времени, чтобы добыть ветки для розжига, однако проблемой стали далеко не они. Трением я добыла только пару мозолей, которые начали тут же саднить. Бен сидел неподвижно, он словно замер. Я боюсь поворачиваться и смотреть на него, каждый раз, когда украдкой замечаю его лицо, сердце болезненно сжимается. Он выглядит слишком мертвым, а это всего второй день игр.

- Еще немного, давай, ну же! - Такого упорства во мне не было никогда.

Желание спасти чью-то жизнь кроме своей творит великие вещи. Я терла одну крепкую ветку о кусок коры до тех пор пока не запахло паленым. Руки разогрелись из-за интенсивной работы, конечно не настолько сильно, чтобы чувствительность пальцев могла вернуться, но все же. Даже боль от мозолей перестала быть такой навязчивой из-за маленькой радости, что мы сможем отогреть конечности. Боюсь, что пальцы на ногах я уже не верну к жизни, лишь бы Бен продержался еще чуть-чуть.

Наклоняюсь ниже, упираясь ладонями в тонкий ковер из снега. Ладони щипят, но это уже лучше, чем ничего не чувствовать. Приходится раздувать искорки, которые добыла, чтобы они превратились в огонь. Еловые ветки очень плохо поддаются розжигу, но замечательно горят. Подкидываю сухие иголки, чтобы хоть как-то поддержать то, что добыла. Идет дым. Плевать! Сейчас главное отогреться. Жизненно важные уроки отца вспомнились именно тогда, когда это было необходимо.

Каждый год на Рождество папа притаскивал живую ель, дом заполнялся прекрасным запахом, а когда с нижних веток опадали сухие иголки, он рубил дерево и заправлял им нашу маленькую печку. Всегда было слышно потрескивание, но становилось неимоверно тепло. Папа говорил, что ели дают много жара, а сосны - меньше, но оба вида дров сгорают очень быстро. Нам невероятно повезло, что здесь именно еловый лес.