Квартеронка

— Этого я не допущу. Останьтесь лучше здесь. Вы можете подождать у изгороди, пока я не вернусь к вам… пока мы не вернемся, хочу я сказать, так как твердо решил, что не вернусь без нее.

— Не будьте опрометчивы, мсье!

— Нет, но я буду действовать решительно. Я готов на все. Вам нельзя идти дальше.

— А почему? Меня это тоже близко касается.

— Вас? — спросил я, удивленный как его словами, так и его тоном. — Касается вас?

— Конечно, — спокойно ответил он. — Я люблю приключения. Это так увлекательно! Вы должны позволить мне пойти с вами.

— В таком случае, как хотите, мсье. Не бойтесь, я буду очень осторожен. Идемте!

Я перескочил через изгородь, д'Отвиль последовал за мной.

Не произнося больше ни слова, мы двинулись через поле по направлению к дому.

Глава LXVI. ПОХИЩЕНИЕ

Мы шли через поле сахарного тростника. Это был раттан, особый сорт тростника, прошлогодней посадки; его срезанные старые стебли и молодые побеги скрывали нас с головой. Даже при дневном свете мы могли бы подойти к дому незамеченными.

Скоро мы были у садовой ограды. Здесь мы остановились, чтобы осмотреться. С одного взгляда мы определили, с какой стороны удобнее незаметно подойти к дому.

Дом был старый и запущенный, но построенный с претензиями. Это было двухэтажное деревянное здание с фронтонами, широкими окнами и открывающимися наружу жалюзи. И стены и жалюзи были когда-то покрашены, но краска выцвела и порыжела; жалюзи были, видимо, зелеными, но теперь их было трудно отличить от серых стен. Вокруг всего дома шла открытая галерея, или веранда, поднимавшаяся на три-четыре фута над землей. На эту веранду, обнесенную невысокой балюстрадой, выходили окна и двери дома. Небольшая лестница в пять-шесть ступеней вела к главному входу, но вокруг дома, ниже пола, веранда была не огорожена, так что немного нагнувшись, можно было залезть под нее.

Подкравшись к самой веранде, мы увидим сквозь балюстраду все выходящие на нее окна; а в случае тревоги — спрячемся под нее. Здесь мы будем в безопасности, если только нас не учуют собаки.

Мы шепотом сговорились, что делать дальше. Решили дойти до угла веранды, пристально всматриваясь в окна, пока не найдем комнату Авроры; тогда мы постараемся подать ей знак и увести ее. Все зависело от случая, от благосклонности судьбы.

Судьба, по-видимому, к нам благоволила, ибо не успели мы двинуться вперед, как в одном из окон, прямо против нас, появилась женская фигура. С первого взгляда мы узнали квартеронку.

Как я уже говорил, окно доходило до самого пола веранды, и когда она подошла к нему, мы увидели ее всю, с ног до головы. Мадрасский платок на черных волосах, изящные очертания фигуры, резко выделявшейся на фоне ярко освещенной комнаты, не оставляли никаких сомнений.

— Это Аврора! — шепнул мой спутник.

«Откуда он знает? Разве он видел ее? Ах, да! — вспомнил я. — Он видел ее сегодня утром в ротонде».

— Да, это она! — пробормотал я, и сердце мое забилось так сильно, что я не мог больше произнести ни слова.

Окно было завешено, но она приподняла занавеску одной рукой и смотрела в сад. Взгляд ее был устремлен вперед, как будто она старалась разглядеть что-то во мраке. Я заметил это даже издали, и сердце у меня запрыгало от радости. Она поняла мою записку. Она ждет меня!

Д'Отвиль тоже так думал. Это укрепляло нашу надежду. Если ей понятны наши намерения, тем легче нам будет их осуществить.

Но она пробыла у окна всего две-три секунды. Затем отошла, и занавеска снова опустилась; однако мы все же успели заметить темную тень мужчины на дальней стене. Без сомнения, это был Гайар!

Я не мог больше сдерживаться и, перескочив через садовую ограду, пробрался к веранде, сопровождаемый д'Отвилем.

Через несколько секунд мы заняли намеченную позицию — прямо против окна, от которого нас теперь отделяла деревянная балюстрада веранды. Если мы немного нагибались, наши глаза приходились как раз над полом. За— навеска опустилась не до конца и неплотно закрывала окно, так что сквозь небольшую щель мы могли видеть почти все, что делалось в комнате. В ночной тиши далеко разносился каждый звук, и мы ясно слышали разговор находившихся там людей.

Наше предположение оказалось правильным: Аврора разговаривала с Гайаром.

Я не стану описывать вам эту сцену. Я не могу повторять слова, которые мы услышали. Я не хочу воспроизводить гнусные речи этого негодяя, сначала льстивые и заискивающие, а потом все более грубые, наглые и оскорбительные. Под конец, не добившись успеха уговорами, он перешел к угрозам.

Д'Отвиль удерживал меня и шепотом умолял не горячиться.

Раза два я уже готов был броситься вперед, выбить окно и уложить негодяя на месте. Но благодаря настояниям моего осторожного спутника я все-таки сдержался.

Сцена закончилась тем, что Гайар ушел взбешенный, но все же немного присмиревший. Смелый отпор, данный ему квартеронкой, которая, во всяком случае, была не слабее своего тщедушного поклонника, по-видимому, на время охладил его пыл, иначе он, наверно, прибег бы к насилию.