Квартира 28

Наша очередь уже почти подошла. Я дотягиваюсь до прилавка, чтобы рассмотреть игрушки. Они лежат в коробках, сияют блёстками и пахнут Новым годом и дефицитом. А… Из чего тут выбирать-то? Есть или оранжевые шары с россыпью белых глазуревых капелек, или Снегурочки разных цветов. У Снегурочек нет ни рук, ни ног – только шуба, шапка и лицо. Странные, в общем, барышни. Мне важно, чтобы даже новогодние игрушки были игрушками, чтобы с ними можно было поиграть, какую-то историю придумать. А если у неё ни рук, ни ног, это какую историю придумаешь? Про бедную девочку-инвалида? Уж лучше тогда с медведем играть, пусть и розовым.

Но я вежливо делаю вид, что мне нравится Снегурочка, выбираю голубенькую. Нам её заворачивают в бумагу, и мы, довольные, идём домой, в квартиру номер тринадцать.

Про квартиру номер тринадцать надо рассказать отдельно. Во-первых, у неё огромный и прямой коридор, по которому можно носиться туда-сюда или рассекать на трёхколёсном велике. Во-вторых, в зале постелен ковёр во всю комнату, и можно играть на полу сколько влезет: пока дедушка на работе, бабушка Люся ругаться не будет. А если дедушка пришёл с работы, можно уйти в нашу с бабушкой комнату и играть там: там тоже есть ковры и целый балкон. Балкон заставлен коробками с печеньем, вафлями и шоколадками, и можно брать, сколько хочется. Но сладости мне и в квартире двадцать восемь можно брать, сколько захочется, поэтому коробки меня не особенно соблазняют, я их использую для строительства кукольных домиков.

В квартире тринадцать очень много комнат, и некоторые из них очень странные. Например, там есть дедушкин кабинет, в который нельзя заходить без спроса. По роковому стечению обстоятельств, именно в нём хранятся самые интересные вещи: маленькая модель машины «Чайка» с открывающимися дверками, которую я очень хочу заполучить в игрушки, и миниатюра под стеклом «Ленин в Разливе». Тут обиднее всего, что под стеклом, потому что, если бы это стекло как-нибудь оторвать, какое поле для игры бы получилось! Там же и шалашик есть, и деревья, и костёр с котелком. Туда бы пару маленьких куколок засунуть и играть до потери пульса. Но стекло не отрывается, и в кабинет дедушки можно заходить только когда он дома.

А ещё в квартире тринадцать есть комната папы. Но папа там не живёт, потому что живёт отдельно.

– Он тут жил, когда был маленький? – однажды уточнила я.

Бабушка Люся как-то неопределённо кивнула. Это потом я узнала, что бабушка и дедушка переехали в квартиру тринадцать, когда папа уже заканчивал школу. А потом он быстро вырос, встретил мою маму, и они стали жить самостоятельно. А пока что меня очень удивляет, что в папиной детской комнате нет совсем никаких игрушек и вообще ничего интересного. Кровать, полка со скучными взрослыми книжками («Дон Кихот» в моём представлении – интересная детская книжка, да, потому что в ней картинок много) и стол со стеклом. Стол примечателен тем, что под стекло можно засунуть какие-нибудь картинки или фотографии, и тогда получается, что стол уже не совсем обычный. Меня эта магия завораживает. Под стеклом хранятся разные фотографии, и мне особенно нравится фотография, где дяденька в фуражке стоит с какой-то папкой, а сзади него ещё много дяденек в фуражках стоят.

– Это Игорёк, сын тёти Муси, принимает присягу, – объясняет мне бабушка Люся.

Тётя Муся – бабушкина сестра, которая живёт в далёком и непонятном городе Минске. А кто такой Игорёк, я вообще слабо понимаю, но фотографию очень люблю рассматривать.

У бабушки Люси есть ещё одна сестра, бабушка Галя. Она живёт в Волгограде, и я бы не упоминала об этом, если бы не одна деталь. Бабушка Галя иногда приезжает в гости и привозит подарки. Любая нормальная девочка радовалась бы этому обстоятельству, но однажды бабушка Галя привезла «Родину-мать». Не ту самую, которая на Мамаевом кургане стоит – та к бабушке Гале в чемодан бы не поместилась. А маленькую копию, но почти как настоящую: в одной руке меч, рот открыт в призывном крике. Родину-мать бабушка Люся поставила на шкаф в нашей с ней спальне. И когда я в очередной раз приехала к «тем» бабушке и дедушке в гости, меня ждал сюрприз.

Как я ревела, бабушка потом долго вспоминала. Сначала она пыталась меня уговорить. Ну чего, мол, бояться, хорошая женщина, стоит себе и стоит. С мечом. Но уговоры на меня не действовали – Родина-мать пугала до чёртиков. В итоге бабушке Люсе пришлось замотать её в полотенце и переселить в ванную комнату. Потом, когда я уезжала, бабушка возвращала Родину-мать на место. А когда я снова собиралась погостить, опять героически лезла на шкаф. Надо же, столько лет прошло, а Родина-мать меня всё равно пугает до чёртиков, но уже не в виде скульптуры.

Одним словом, в квартире номер тринадцать много удивительных вещей, а жизненный уклад совсем не похож на тот, к которому я привыкла в квартире номер двадцать восемь. И эти перемены то в одну, то в другую сторону, смотря у кого я живу, меня очень забавляют.