Квартира номер сто

– Я не дразню, – поспешила заверить их Полька. – И я правда просто гуляла. А чего такого я должна не знать?

Замочники как по команде перестали ерзать и уставились на Ключникову.

– Да расскажите уже, – устало сказал Бацаров.

– Она будет смеяться и всем растреплет, – выразил общее мнение Тры, а Беда тут же закивал.

– Так, – сказала Ключникова. – Не растреплет. А смешного тут мало на самом деле. У нас тут, видишь ли, Полина, люди пропадают, и нам, если честно, жутковато. Думаешь, мы тут чего байки травим? Потому что у нас в реале тут хоррор и мы пытаемся разобраться в логике всех этих ужастиков.

– Чего разбираться? – вскинулась Солуянова. – Просто не надо звонить в эту квартиру, и все.

– А если она тогда найдет другой путь? – почти закричала Муравей, и все на нее зашипели, и она тогда зашептала: – Ну, найдет другой способ людей воровать?

– Вы чего, – тоже шепотом спросила Полька. – Серьезно, что ли?

– Хочешь – проверь, – тихо и злобно сказала Муравей. – Иди вон к тому подъезду и позвони в домофон, в квартиру номер сто. И скажи, что почту принесла.

– И что будет?

– А ничего не будет, – нервно хихикнула Солуянова. – Просто тебе откроют, войдешь в подъезд, а потом тебя никто не найдет, вот и все. Нельзя туда звонить, ясно?

– Почему нельзя? – прошептала Полька.

– Потому что там живет Зазубрина.

– Ну и что?

– И то. Она ведьма.

Полька нечаянно издала короткий звук, не то «э», не то «у». Как иначе реагировать на заявленное, она не знала.

– Всего лишь версия, – мрачно сказала Ключникова. – Еще мы прорабатывали вариант, что она маньяк, но концы с концами не сходятся. Зазубрина, видишь ли, с черными мешками по двору не разгуливает. А факты налицо. Сначала к ней управдомша собралась, она наша соседка по лестничной клетке. Потому что у Зазубриной дикие долги по квартплате. Моя мама видела, как она в домофон звонила, как в подъезд пошла, – и все, нет человека. Ее муж и в полицию ходил, и объявления развешивал, нету тетки, как сквозь землю. Потом вон Настин – она кивнула на Муравья – брат двоюродный, он рекламные листовки разносит, позвонил, чтобы ему дверь в подъезд открыли. Ну ему и открыли. Мы как раз тут же сидели. С тех пор его не видели.

– И все? – глупо спросила Полька.

– Тебе мало? – вскинулась Муравей. – У нас Мишка пропал, а тебе мало?

– Так, понятно, – сказала Полька, которая совсем ничего не понимала. – Зазубрина – это же которая Таня?

Солуянова опять коротко и невесело хихикнула.

– Не Таня, а ее мать, – дернула плечом Ключникова. – Она у нас в школе убирается, ты ее знаешь.

Полька открыла рот. Закрыла. Опять открыла.

И тут вдруг раздался ужасный дребезжащий звук, от которого Полька прямо подскочила на скамейке, да и не она одна.

Дребезжало в кармане у Беды. Тот, отчаянно заалев, достал мобильник, приложил к уху и стал заверять кого-то очень сварливого, что знает, который час, и уже бежит домой.

– Да, домой пора, – устало сказала Ключникова, когда алый Костик Беда упрятал телефон в карман. – Кто сможет – завтра тут же в одиннадцать. Полин, ты тоже приходи, если хочешь. И контакты свои оставь на всякий случай.

Когда замочники, вяло распрощавшись, разбрелись по сторонам, Полька с немалым удивлением обнаружила, что идет домой не одна, а в компании Бацарова. Нет, ну что все-таки за день! Мало того, что Ключникова с замочниками заговорили человеческим языком, еще и Бацаров идет с ней рядом, не делая вид, что ее, Польки, и вовсе не существует. Сам Денис Бацаров, без пяти минут отличник, победитель всяких олимпиад, да еще и пианист в придачу. Бацаров, которого то и дело отпрашивают из школы на какие-то там музыкальные конкурсы, а он от этого, кажется, начинает учиться только еще лучше. Бацаров, для которого обычные люди вроде Польки вообще не достойны того, чтобы он на них хоть глазком одним глянул, и поэтому он так и ходит по школе, ни на кого не глядя и даже почти ни с кем не здороваясь. Бацаров!

Полька думала-думала, потом все-таки спросила:

– Тебе тоже в эту сторону?

– Нет, – коротко ответил Бацаров, продолжая идти рядом с Полькой.

Что еще можно спросить у Бацарова, Полька не знала, и до ее подъезда они дошли молча. Польке было неловко и, если по-честному, ужасно приятно. Как будто он ее по-настоящему провожает. Конечно, все не по-настоящему, иначе он что-нибудь говорил бы, вообще вел бы себя как-то, а не просто мрачно вышагивал с ней бок о бок. Но все-таки.

Только когда Полька достала из кармана ключ, чтобы открыть дверь подъезда, Бацаров наконец подал голос.

– Ты завтра не обязана приходить, – сказал он.

Полька почти обиделась. Да что там, Полька здорово обиделась.

– Захочу и приду, – буркнула она. – Тебя не спросили.

– Да, – сказал он. – Нет! – сказал он. – Я не в этом… Я в смысле, если ты испугалась… Я-то, – сказал он зачем-то, – точно приду.

«Ну и я приду», – хотела сказать Полька, но сказала:

– А ты тоже не обязан.

– Обязан, – хмуро ответил Бацаров. Повел своими невозможными ресницами и побрел прочь.

А Полька зашла в подъезд и понеслась по лестнице вверх, перепрыгивая через две ступеньки.