Квартира с двумя панорамами (ЛП)

Хлыст, который я выбрал, представлял собою жесткий прут, и его ребристая поверхность снижала уровень скольжения по телу. С одной стороны его конец утолщался, образуя рукоять, на другом конце находился подвижный хлястик, выполненный в виде лопатки. Обычно такую лопатку изготавливают из кожи, и она предназначена для смягчения силы удара. Именно эта лопатка контактирует с телом сабмиссива. Благодаря специальной толщине, при правильно рассчитанной силе удара, рассечения кожи не происходит, но след остается довольно заметный.

На разогрев, я выбрал легкую плеточку многохвостовку, из натуральной оленьей кожи. Ленты длиной около сорока пяти сантиметров, закреплялись на изящной рукояти. Прежде чем преподать сосочкам Хлои пару болезненных уроков хлыстом, я подкрашу в нежно розовый цвет плеткой ее белоснежную грудь.

Последней в моем списке покупок, оказалась трость. Исключительно ради своего удовольствия, я остановил свой выбор на трости, которая называлась «Школьный учитель». Сделанная из ротанга с наконечником на конце, выглядела как обычная трость для прогулок. Но в действительности, этот тонкий инструмент предназначался для поддержания дисциплины у обучаемого, как в школе, так и в ролевых играх. Этой тростью, я с удовольствием задам Хлое хорошенькую трепку, но конечно не оставляя следов на коже.

Я не спеша возвращался домой, с наслаждением вдыхая свежий воздух, очень надеясь, что пешая прогулка заставит время бежать быстрее. Мои новые игрушки были тщательно упакованы в коричневую оберточную бумагу. В какой-то момент я заметил, что сверток в моих руках очень напоминает винтовку, которую пытаются скрыть под упаковочной бумагой. Я усмехнулся, к счастью окружающие были слишком погружены в свои собственные заботы и мысли, и не обращали на меня ни малейшего внимания.

Вернувшись домой, я положил все три инструмента на видное место на письменный стол, стоявший в комнате для гостей, где я планировал устроить порку. Я хотел, чтобы первое, что увидела Хлоя, зайдя в комнату, были мои новые приобретения, и поняла, что ожидает ее нежную кожу.

Все было готово и мне оставалось только ждать. Обычно Хлоя возвращалась с работы около семнадцати тридцати. В семнадцать пятнадцать, я широко распахнул дверь квартиры, и встал в проеме. Хотел, чтобы она увидела еще в коридоре, что я жду ее. Да, я ждал своего маленького ягненка, чтобы увести его на заклание.

Мое ожидание не затянулось и спустя пару минут, я услышал, как в конце коридора открылись и закрылись двери лифта. Затем до меня донеся стук ее каблучков. Она шла домой. Ко мне в руки.

Заметив, что дверь распахнута, она замедлила шаг. Стараясь ступать как можно более беззвучно, она с опаской приблизилась к двери, вытянула шею и наконец, увидела меня.

— Заходи, — сказал я ей, — тебя нужно хорошенько выпороть.

Она кивнула и глубоко вдохнув, вошла в квартиру. Прямо ко мне.

Я поцеловал свою жену, на ходу снимая с нее одежду, и бросая ее тут же, на пол у входа. Она слегка дрожала. Прервав поцелуй, я убрал ее волосы за уши. Мы оба осознавали, что входная дверь до сих пор оставалась открытой. Хотя это маловероятно, но все же в любую минуту, кто-то мог пройти по коридору, и разглядеть упругий зад моей жены. Я потянулся, и легким движением захлопнул дверь. Затем повел свою жертву в гостевую комнату на место экзекуции, освещенное лишь вечерним светом из окна, который преломлялся сквозь жалюзи, создавая магический эффект игры света и тени.

— Страшно? — спросил я.

— Конечно. А кто бы ни испугался?

Когда мы вошли в комнату, я услышал ее тяжелый вздох. Я улыбнулся — она заметила мои покупки. Знаю, Хлою они не отпугнут — она выносливая девочка. Что бы я ни задумал, мой сабмиссив покорно и с желанием исполнит это. Она всегда счастлива делать то, что радует ее Господина.

Я привязал жесткой бечевкой каждую из ее рук, затем протянул ее через отверстия в крюках на потолке и, натянув веревки до упора, связал их прочным узлом.

— Тебе удобно?

— Чувствую, что меня неплохо растянули. Но в целом — я в норме, — произнесла она.

Да, я неплохо растянул свою девочку. Ее руки, разведенные в разные стороны, были задраны высоко над головой. Великолепные груди поднимались и опускались в такт дыханию. Я направился к орудиям наказания, лежавшим на письменном столе.

— Десять ударов, — озвучил я, указывая на ребристую поверхность трости. — Двадцать, и тридцать, — продолжил, указывая поочередно на хлыст и плетку. Затем усмехнувшись дьявольской улыбкой, я предложил: — Начнем с плетки, дорогая?

Хлоя хранила молчание. Ей и не нужно отвечать, это был риторический вопрос. Я взял в руку плетку.

ВЖИК.

Я наотмашь слева влепил по груди плеткой многохвостовкой, отчего Хлоя вскрикнула.

ВЖИК. ВЖИК.

За первым ударом последовали еще два, теперь уже справа, в которые я вложил всю свою силу.

Следующие десять минут я потратил, рассыпая по ее груди еще полдюжины ударов. Кожа окрасилась в глубокий розовый цвет. Удары воспламеняли кожу, становясь все более болезненными.

— Попроси меня ударить тебя еще раз, — приказал я ей.

— Пожалуйста, мой Господин, сделай это еще раз.