Квартирный вопрос, или Байки черного маклера

– Я же старый, думал, чего он будет с наследством возиться? Потом вдруг нотариус его обманет? Или он сам что-то перепутает, – рассказал мне дедушка, попивая чай на моей тараканьей кухне. – Вот я и оформил договор дарения.

– А он?

– Он глупый несчастный человек. Играет на автоматах.

– В смысле?

– В казино. Знаете, сейчас на каждом углу есть казино! – горько воскликнул он. – Он им оказался должен. Они отобрали у него мою квартиру. А меня вот, значит, сюда.

– Но вы же прописаны! – возмутилась я.

Дедушка на это только грустно вздохнул. И я поняла, что тут снова была применена сила, против которой законодательство оказалось бессильным. В мою таракашкину комнату дедушка не переехал, соседи ему не позволили размещать библиотеку в коридоре. Я не знаю, что случилось дальше с ним или с его играющим сыном. И, честно говоря, знать не хочу. Подозреваю, что ничего хорошего. Это, кстати, классическая криминальная история, выстроенная на доброте наших стариков. Отсюда совет:

Совет

Не спешите передавать свое имущество детям, даже если они вас об этом очень просят и клянутся носить вас после этого на руках. На практике такие подарки могут стоить вам крыши над головой.

Еще немного о беспределе. До того как деньги за сделки с квартирами стали передавать через депозитарные хранилища банков, их просто передавали наличными в день сделки. Однако сделать это было не так-то легко. Деньги-то большие. Как их передашь, особенно если учесть, что в начале девяностых почти в каждой сделке участвовали либо риелторы с криминальным уклоном, либо криминальный элемент с риелторским душком. До сделки? Ага, и останешься без денег и без квартиры. После сделки? Ага, а если деньги окажутся фальшивыми? Или покупатель придет и скажет, что деньги по дороге на сделку украли? И что он их обязательно отдаст на будущей неделе? Не позже четверга, сразу после дождя. А расписку попросит написать, приставив к голове ствол?

Деньги привозили с утра, как правило, в офис риелторской фирмы. Кто-то приезжал с инкассаторами, кто-то с мужем, кто-то сам по себе. Я видела однажды товарища, который приехал на сделку в кедах, растянутой майке и с авоськой в руках. В авоське лежал пакет, белый, полиэтиленовый. В пакете – триста тысяч долларов. Он приехал на метро, в таком виде, с такой авоськой.

– А если бы украли? В толпе? – ахала я.

– Кто может заподозрить, что у меня в авоське лежит? – рассмеялся он. – Нет, это куда более безопасный способ, чем на броневике. Ездил я на броневиках, ничего хорошего.

Деньги пересчитывались на столах в кабинете директора, упаковывались в бумагу, обклеивались скотчем, потом все участники сделки расписывались на валютном брикете и клали его в сейф. Сейф запирался, участники сделки уезжали, а около сейфа оставались представители. Как правило, они были вооружены и обычно не доверяли друг другу. Сделка шла весь день, представители сидели и смотрели на сейф. Самой большой проблемой было отлучаться в туалет. Также все боялись, что одна из сторон начнет БЕСПРЕДЕЛ, то есть перестрелку, и попытается захватить сейф. Иногда такое действительно происходило. Так что, когда банки («Менатеп» впервые) предложили использовать их депозитарии вместо доморощенных риелторских схем, все вздохнули с облегчением.

Еще я навсегда запомнила одну квартиру, которую смотрела, подбирая варианты для разъезда. Нормальная однокомнатная хатка, только слишком прокуренная. Но очень дешевая, что однозначно привлекало моих клиентов. Показывал мне ее браток, плотный, классический, в кожанке и спортивных штанах. Дело было в Отрадном.

– Почем жилплощадь? – спросила я, пока мои клиенты бродили по коридору. Этот вопрос необходим, так как цифры в газете далеко не всегда совпадали с тем, что озвучивали риелторы.

– Тебе понравится, – развязным тоном пообещал он.

– Документы?

– Приватизация. Вот, хочешь – смотри, – сказал он, протягивая мне пачку бумаг. – Все чисто.

– Отлично, – кивнула я, забирая бумаги. Из бумаг следовало, что хозяин квартиры, Иванов П.С., которому только что исполнилось восемнадцать лет, приватизировал эту самую хатку месяц назад, практически сразу после дня рождения. Получил эту квартиру он как сирота, это было видно из выписки. Также к делу была приложена нотариально заверенная доверенность, так называемая Генералка.

– А сам он где?

– А тебе зачем? – нахмурился посредник в кожанке.

Я тоже нахмурилась.

– Он у вас прописан. На сделке нужен лично. Вдруг его нет в живых.

– Он жив. Он выпишется. Хотите, сделаем скидку, – принялся вести переговоры браток.

Но я уже подмигнула клиентам. Браток расстроился и внес предложение: