Квартирный вопрос (сборник)

Увы, судьба распорядилась иначе. Симон Кандибобер (названный так в честь Боливара) — сын, внук и правнук героических защитников Отечества — не оправдал надежд. Юный субалтерн-офицер Сема бросил службу и с головой нырнул в бушующее море коммерции, повинуясь капризу своей очаровательной невесты Люсьены, которая вдохновлялась отнюдь не аксельбантами и броненосцами, но меховыми манто и лимузинами. Не стал Сема маршалом. Впрочем, акулой бизнеса он тоже не стал. Судьба наградила его должностью бухгалтера в жилконторе провинциального Усть-Пупска и удивительно стервозной женой. К счастью, года через два супруга сбежала с богатым торговцем бакалеей, и Сема зажил тихой размеренной жизнью. Он существовал безмятежно вплоть до вчерашнего дня, когда в его холостяцкой квартирке раздался телефонный звонок и официальный голос в трубке произнес: «Примите соболезнования. Срочно выезжайте!»

Бабушка умерла.

Паровоз тоскливо вскрикивал, за окном вагона проносились печально согбенные телеграфные столбы. Сема ехал в столицу.

На перроне его встретил маленький верткий человечек неопределенного возраста, представившийся поверенным в делах покойной:

— Моцек Карлович, друг и консультант вашей бабушки, — сообщил он, отирая сверкающую лысину платочком. — Необходимо утрясти кое-какие вопросы.

Сема всхлипнул и покраснел глазами.

— Ну-ну, крепитесь! — сочувственно похлопал его по плечу консультант. — Нам всем тяжело сейчас. Но необходимо выполнить волю покойной.

Армейский джип вез их по запруженной машинами улице. Моцек Карлович подсовывал Семе какие-то бумаги, бормоча: «Вот здесь! И здесь, пожалуйста… А здесь — три раза и число прописью». Тот подписывал не читая, мысленно удивляясь, к чему сейчас вся эта канцелярия.

— А когда похороны? — спросил Сема печально.

— Видите ли, похороны как бы уже состоялись. Согласно воле покойной, ее тело было кремировано, а прах развеян. Софья Аресовна не любила помпезности, если вы помните. К тому же, в этом деле необходима секретность, поэтому траурные мероприятия сведены к минимуму во избежание лишней огласки.

— Зачем секретность? — удивился Сема.

— Затем, чтоб лишние наследники не набежали.

— Но я — единственный!

— Несомненно, — кивнул Моцек Карлович. — Однако в данном случае речь идет о наследовании квартиры в центре города. Метры нынче дороги, поэтому возможно появление неожиданных родственников. Ваша задача на сей момент — заселиться и продержаться на жилой площади месяц. Только тогда, согласно Федеральному Уложению, вы становитесь безоговорочным владельцем квартиры.

— Продержаться? — не понял Сема.

— Ну да, — консультант пожал плечами. — Ничего сложного. Всего месяц. Конечно, эксцессы возможны. Но все преодолимо, я думаю.

Они подъехали к знакомому Семе с детства высотному дому. В этом дворике он играл когда-то в «бандюки-покойники», в этой кабине лифта написал неверным почерком свое первое матерное слово, в эту бронированную дверь стучал носком ботинка, вернувшись из школы. Теплая ностальгия охватила Сему, когда он вошел в старую квартиру из шести комнат на восьмом этаже.

Та же мебель, та же коллекция револьверов на стене гостиной, те же картины именитых мастеров: «Атаман Гойда Кандибобер на выездке броненосцев», «Полковник Кандибобер преодолевает водную преграду», «Маршал Софья Кандибобер верхом на Белом Носороге поднимает в атаку боевых слонов». Тот же запах книг, ружейного масла и мореного сандала. Половину бабушкиного кабинета теперь занимало чучело Белого Носорога в полном боевом снаряжении и с шитым золотом фамильным гербом на попоне.

— В общем, располагайтесь, чувствуйте себя как дома! — деловито предложил Моцек Карлович. — Рекомендую без лишней надобности квартиру не покидать. Дверь держать на замке. Никого не впускать. В случае чего — звонить мне. Да, и еще: упаси вас бог связываться с Бюро добрых услуг!

— Это почему же?

Моцек поморщился:

— У них слишком агрессивный промоушинг. Себе дороже встанет. Так что все вопросы — только через меня!

Консультант оставил на столе свою визитку и отбыл.

Сема в задумчивости бродил по комнатам, трогая раритеты и вдыхая пыль десятилетий. В кабинете он обнаружил записку: «Симону Кандибоберу, моему внуку». Замирая сердцем, прочел:

«Симон, мальчик мой!

Много лет мы не виделись — с того самого дня, когда ты отказался от военной карьеры и уехал с этой стер… (зачеркнуто) девушкой Люсей в свой ср… (зачеркнуто) провинциальный Усть-Пупск. Знай, я не сержусь на тебя. Конечно, твоя бабушка не могла предполагать, что ты окажешься таким заср… (зачеркнуто) волевым человеком и пойдешь наперекор семейной традиции. Лучше б я отдала тебя не в кадетский корпус, а в какое-нибудь гов… (зачеркнуто) престижное балетное училище. Может, тогда ты стал бы знаменитым балеруном, а не хр… (зачеркнуто) скромным бухгалтером. Впрочем, хр… (зачеркнуто) баклажан редьки не слаще.

Мой мальчик Симон, я простила тебя, и ты меня прости, дуру старую! Я не смогла вызволить твоих родителей, томящихся в застенках жестокого опупейского диктатора Мамардама Кадардама, и теперь ты совсем осиротел.