Квартирный вопрос

— А ты в милицию звонила?

Я посмотрела на него.

— Дима… — начала я, но потом вдруг передумала что-либо ему говорить. — Бери картины и иди, мне собираться надо.

— Куда ты едешь?

— В Лондон. А потом в Мадрид. Или в Марсель. Какая разница, Дима? Я еду путешествовать.

— Мне не нравится, что ты едешь одна. Я не уверен…

— Димочка, тебе не должно это нравиться.

Калинин обернулся в дверях и на меня поглядел с улыбкой.

— А вдруг когда ты вернёшься, всё изменится? Я на это надеюсь.

— Сомневаюсь. Что изменится, то есть.

— А я всё равно надеюсь. Пока?

— Пока, Дима.

— Я жду твоего возвращения.

— Лучше готовь выставку, — посоветовала я, и дверь за ним закрыла.

Вернулась в родной город спустя два месяца, уставшая, но довольная собой. Даже не верилось, что столько времени прошло. Я на месте ни дня не сидела, перебиралась из города в город, изматывала себя пешими прогулками и захлёбывалась впечатлениями. В Европе я и раньше бывала, но времени, для того, чтобы увидеть всё, что хотелось, никогда не хватало. А тут меня никто не торопил, не ныл, умоляя заглянуть в ещё один магазин, и не тащил вечером в ресторан. Можно было гулять, пока ноги не начинали гудеть от усталости, часами просиживать с альбом для набросков в каком-нибудь удивительном месте или показавшемся мне удивительным, спокойно сидеть в кафе и не ужинать. За два месяца я похудела, сделала новую стрижку, обновила гардероб и теперь, когда смотрела на себя в зеркало, сама себе нравилась. Вот только в душе всё равно осталась какая-то заноза, которая саднила и саднила. Даже если я была спокойна и всем довольна, стоило только мысленно вернуться домой, как снова накатывала тревога.

Родной город встретил меня метелью и сугробами. Нарядной новогодней ёлкой перед главным городским собором и привычным перезвоном колоколов. Машина остановилась на светофоре, и я посмотрела на белокаменный собор. Дядя сидел рядом со мной, держал за руку, радовался моему возвращению, а я слушала перезвон. Он лучше всего остального говорил мне о том, что я дома. Оказывается, я скучала сильнее, чем думала.

— А что это ты так исхудала? — недовольно поинтересовался дядя, разглядывая меня, а я поймала на себе любопытный взгляд водителя, брошенный в зеркало заднего вида.

— Чуть-чуть, — негромко ответила я.

— Когда чуть-чуть, не заметно, а тут…

Я стукнула его по коленке.

— Прекрати.

— Я о тебе забочусь.

— Так модно.

— Чтобы щёки вваливались?

Я повернулась к дяде и веско заметила:

— Ты на Соньку посмотри.

Он смущённо кашлянул и слегка толкнул в плечо водителя, который совершенно наглым образом подслушивал и даже скрыть этого не пытался.

— На дорогу гляди, хватит уши греть.

— Да, Борис Владимирович, — скучно отозвался молодой человек, а мне смешно стало.

— Ты хоть отдохнула?

Я сунула руку под дядин локоть и привалилась к его плечу.

— Всё хорошо. И отдохнула я, и насмотрелась всего. По дому соскучилась.

— Соскучилась — это хорошо. — Дядя поцеловал меня в висок и тут же сморщил нос. — И причёска новая… Вернулась какая-то… Я тебя не узнаю.

Я рассмеялась.

— Привыкнешь.

В собственной квартире меня что-то смущало, я ходила по комнатам, оглядывалась и никак не могла понять, что именно. Вроде всё на своих местах, всё прибрано (видимо, готовились к моему возвращению), картины там, где я их и оставила, без меня их никто не трогал, боялись. На кухне всё сверкает… А потом поняла. Балконные двери наглухо закрыты. Зима ведь. Я подошла к окну и отдёрнула занавеску. Вся крыша была завалена снегом. Так непривычно…

Я в первый раз зимую в этой квартире. И надо привыкнуть, что моя крыша — зимой просто крыша, и ничего больше. Что даже неплохо. Крыша вызывала слишком много не нужных воспоминаний.

— Всё на местах, ты довольна? — спросила Сонька, приехав на следующий день рано утром и подняв меня с постели. Я бродила по кухне в пижаме и зевала, а подружка, в отличие от меня, была переполнена энергией.

— Уборкой? Конечно, довольна. Спасибо, что побеспокоилась. Мне совершенно не охота заниматься домашними делами.

— Я так и подумала.

Сонька разбирала подарки, что я привезла ей из своих странствий, шуршала пакетами, с довольным видом вертелась перед зеркалом и на меня не смотрела.

— Чай будешь? — спросила я.

— А кофе нет?

— Я веду здоровый образ жизни. Кофе бой!

— Ужас какой… С чего это ты вдруг?

— Не знаю, захотелось. У меня новая блажь, — выдала я и рассмеялась.

— Ты похудела, — заметила Сонька.

— На шесть килограмм, — похвастала я.

Подружка кивнула.

— Боря сказал, что до ужасающего состояния.

— Он преувеличил.

— Это я вижу. Ты решила начать новую жизнь?

— В каком-то смысле. Учусь относиться ко всему спокойнее, а не бросаться в омут с головой.

— Классный шарфик, — Сонька подбросила в воздух шифоновый шарфик, и он красиво опустился ей на руку. — К моему голубому платью подойдёт.

— Я под платье и покупала.

— Хотела к тебе приехать, на недельку хотя бы, но Боря с делами закрутился… Ты же знаешь, когда у него много работы, он совершенно о себе не заботится. Даже есть забывает. За ним надо приглядывать.

— У вас всё хорошо?

Сонька повернула голову и трижды плюнула через левое плечо.