Кваздапил. История одной любви. Окончание

– Да ладно тебе, – отмахнулась она от Захара, как от назойливого комара, поморщившись от назидательного тона и излишней заботы, – Санька и тебя без штанов видел, когда ремнем по квартире гонял, и это не говоря про фото. Вот уж денек тогда выдался…

Дверь родительской спальни, наконец, закрылась, и с истерическим смешком Машка прошмыгнула мимо меня, застывшего столбом, к освободившемуся заведению.

Вновь до чесотки в ладонях захотелось дать ей вдогонку «леща». Благо, плацдарм для внезапного удара был предельно расчищен и прямо-таки просился под силовое воздействие. Не ремня же, в самом деле? Девочка выросла, ремень отменялся на веки вечные.

Именно то, что девочка выросла, заставило меня вернуть поднявшуюся руку на место. Не хотелось попасть в двусмысленное положение. Шлепок по заднице нашкодившей сестренки – это одно, а касание мужской пятерни обнаженной пятой точки красотки вроде той, какой стала Машка, если глядеть на ситуацию со стороны…

За моей спиной Машка изменила маршрут, опередила меня на пути к бывшей нашей с ней, а сейчас моей с Дашей спальне, и сунула туда любопытный нос:

– Я придумала новую игру! Сыграем потом все вместе, такого еще не было: будем играть в карты на одевание!

– А ремня не хочешь?

– Отличная идея! Сыграем на «дать ремня»! И уж тогда я отыграюсь за прежнее!..

Я не выдержал, ладонь взвилась в замахе.

С хохотом Машка увернулась, поскольку я постарался промазать, и юркнула за дверь туалета. Установилась благословенная тишина.

Я вернулся к Даше. В голове звенела пустота. Мир вокруг стал неконтролируемым, и мне не нравилось то, что происходит.

Нет, кое-что нравилось. Даша ждала меня накрытая одеялом, и едва дверь захлопнулась, все лишнее было отброшено – нам не требовались посредники. Мы оба хотели видеть и чувствовать, и все, что этому препятствовало, воспринималось как личный враг.

Но меня грызли сомнения. Я присел рядом с потянувшейся ко мне Дашей. Ложиться не стал, просто погладил ее по растрепанным волосам:

– Не знаю, что делать. И не знаю, надо ли что-то делать. Мне не нравится чрезмерная раскрепощенность Машки, так не должно быть. У тебя есть брат?

Даша опустила глаза.

– Нет.

В короткое слово она вложила столько тоски и отчаяния, что у меня мурашки пробежали. Одна в целом мире… Некому защитить, некому приласкать, некому обнадежить и утешить…

Все же хотелось выяснить волновавшее меня, и я продолжил:

– Если бы у тебя был брат – ты бегала бы перед ним нагишом?

– В детстве все братья и сестры бегают нагишом друг перед другом.

– В том и дело, что детство кончилось.

– Детство заканчивается, когда начинается ответственность. Маша всегда думает, прежде чем что-то сделать. Разве она делала что-то такое до сегодняшнего дня?

В отношении меня – нет, но за ней тянулся целый хвост неприличных приключений…

Я знал это из фотографий и видеозаписей. Почему дошло до того, что снимки и записи такого рода появились на свет? Сильный брат, который мог не допустить, был далеко, и до сестры, вступавшей во взрослость, ему не было дела. Родители вечно на работе. Маша осталась с суровой жизнью один на один, ей приходилось самой решать любые проблемы. Иногда ее решения были не лучшими, но откуда мне знать подробности и, особенно, то, что творилось у Машки на душе? Возможно, стоило бы порадоваться, что она не вскрыла вены и, после всего, осталась нормальным человеком.

– Не делала, – признался я. – Она очень повзрослела. Теперь я ее просто не понимаю.

– И не надо. – Даша прижалась ко мне сзади. – Она делает, как считает нужным. Ты всегда поступаешь так же. Результаты и действия у вас не всегда одинаковы, но это и здорово. Захар любит Машу за то, что она именно такая. Если она изменится, то это будет не Маша, а кто-то другой. Ее поведение – это именно ее поведение. Тебе что-то не нравится в ней? Просто скажи ей об этом!

Меня оплетали теплые руки, по спине расплывалась мягкая грудь, шею щекотали губы и волосы, в ухо втекал жаркий шепот. Смысл с трудом пробивался сквозь завесу удовольствия, но он нравился мне не меньше. Все, что говорила Даша, было верно от первого слова до последнего.

– Саня, каждый из нас видит мир по-своему, но мир-то – один! Благодаря тебе Маша стала другой – лучше и спокойнее. Не укоряй ее и не думай о ней плохо. Ну, выскочила без белья, но посмотри вокруг: обстановка здесь у нас настолько интимная и свойская, что ей такой поступок показался нормальным. Никаких глупостей у нее на уме нет и быть не может. Ну, если только она старается позлить тебя немножко… Не может простить того ремня. Прости ее.

– Простить не проблема, я уже простил. Но она же снова нарывается!

– Просто не понимает, что тебя это нервирует. Наивным способом Маша показывает всем вокруг, насколько ей хорошо, когда ты рядом. Неужели ты не видишь главного? В твоем присутствии она ничего не боится и ничего не стесняется, она может быть просто собой, ей не нужно притворяться правильной или примерной, ты знаешь и терпишь ее настоящей, а если потребуется – защитишь. С тобой она чувствует себя в безопасности. Эту уверенность даешь ей ты – лучший брат в мире.