Квазимодо церкви Спаса на Сенной

Горбун юркнул в ворота этой страшной клоаки, «чудеса» которой приводили в содрогание людей с самыми крепкими нервами.

Это был расцвет славы Вяземки – притона всей столичной сволочи, обрушивающейся на петербургских обывателей.

Отъявленные воры, пьяницы-золоторотцы, проститутки – все свили здесь прочное гнездо, разрушить которое было не так-то легко.

Подобно московскому Ржанову дому Хитрова рынка, здесь находились и ночлежки – общежития для сего «почтенного» общества негодяев и мегер и отдельные комнатки-конуры, сдаваемые за дешевую цену «аристократам» столичного сброда.

Притаившись за грудой пустых бочек, мы увидели, как страшный горбун, быстро и цепко поднявшись по обледенелой лестнице, заваленной экскрементами, вошел на черную «галдарейку» грязного ветхого надворного флигеля и, отперев огромный замок, скрылся за дверью какого-то логовища.

– Ну, теперь мы можем ехать! – задумчиво произнес Путилин, не сводя глаз с таинственной двери, скрывшей горбуна.

– Ты что-нибудь наметил? – спросил я.

– Темно… темно… – как и вчера ночью ответил он.

Глава IV. Мать жертвы

В сыскном Путилина ожидал сюрприз.

Лишь только мы, предварительно переодевшись, зашли в кабинет, как дверь распахнулась и в сопровождении дежурного агента вошла, вернее, вбежала небольшого роста, худощавая пожилая женщина.

Одета она была так, как одеваются мещанки или бедные, но «благородные» чиновницы-«цикорки»: в подобие какой-то черной поношенной шляпы, прикрытой черной косынкой, в длинном черном пальто.

Лишь только она вошла, как сейчас же заплакала, заголосила.

– Ах-ах-ах… ваше… ваше превосходительство…

– Что такое? Кто эта женщина? – спросил Путилин агента.

– Мать девушки, найденной вчера перед церковью Спаса… – доложил агент.

Лицо Путилина было бесстрастно.

– Садитесь, сударыня… Да вы бросьте плакать… Давайте лучше побеседуем… – пригласил Путилин.

– Да ка-а-ак же не плакать-то?! Дочь – единственная… Леночка моя ненагля-я-дная… Видела ее, голубушку…

Из расспросов женщины выяснилось следующее. Она – вдова скромного канцелярского служителя, умершего «от запоя». После смерти кормильца в доме наступила страшная нужда.

Она шила, гадала на кофейной гуще, обмывала даже покойников, словом, делала все, чтобы «держаться на линии» со своей Леночкой.

– А она – раскрасавица у меня! Характеру Леночка была гордого, замечательного, можно сказать. И-и! никто к ней не подступайся! Королева прямо! В последнее время – тоже работать начала. На лавки белье шили мы… Шьет бывало, голубушка, а сама вдруг усмехнется да и скажет: «А что вы думаете, мамаша, будем мы с вами богатые, помяните мое слово!» «Да откуда, – говорю ей, – богатство-то к нам слетит, Леночка?» А она – только бровью соболиной поведет. «Так, – говорит, – верю я в счастье мое»…

Сильные рыдания сотрясли вдову-«чиновницу».

– А вот какое счастье на поверку вышло! А-а-ах!..

– Скажите, сударыня, ваша дочь часто отлучалась из дома?

– Да не особенно… Когда работу относить надо было…

– Когда последний раз до катастрофы она ушла из дома?

– Часов около семи вечера. Жду ее, жду – нет. Уже и ночь настала. Тоскует сердце. Ну, думаю, может, к подруге какой зашла, ночевать осталась. Ан – и утро! А тут, вдруг, услышала: девушку нашли мертвой у церкви Спаса. Бросилась туда. Говорят, отвезли уж куда-то. Разыскала. Взглянула – и с ног долой. Моя Леночка ненаглядная!

– Скажите, а ведомо ли вам, что за лифом вашей дочери были найдены сорок девять тысяч семьсот рублей?

На вдову нашел столбняк.

– К… как? Сколько? – обезумела она. Путилин повторил.

– А где же деньги? – загорелись глаза у «цикорки».

– У нас, конечно, сударыня.

– А вы… куда ж их денете? Я, ведь, мать ее, я – наследница.

Мы невольно улыбнулись.

– Нет уж, сударыня, этих денег вы не наследуете… – ответил Путилин. – А вот лучше скажите: откуда, по вашему мнению, у дочери могла взяться такая сумма?

Вдова захныкала.

– А я почем знаю, господин начальник.

Путилин сдал вдову на руки своему опытному помощнику.

У нее надо было узнать подробные сведения о всех знакомых, о тех магазинах, куда Леночка сдавала работу.

Туда по горячим следам должны были быть направлены агенты.

Но я ясно видел, что Путилин распоряжался как бы нехотя, словно сам не доверял целесообразности тех мер розыска, которые предпринимал.

Я хорошо изучил моего гениального друга и чувствовал, что он делает все это больше для очистки совести.

– Позовите мне X! – отдал он приказ.

X. был любимый агент Путилина. Силач, бесстрашный, находчивый.

– Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем. Затем он обратился ко мне.

– Поезжай, друже, домой и ожидай меня ровно в восемь часов вечера. Сегодня ночью мы продолжим наши похождения. Только отпусти лакея.

Глава V. В логовище зверя

Стрелка часов показывала ровно восемь, когда я услышал звонок. Я поспешно открыл дверь и попятился удивленный: первою вошла в мою переднюю… девушка, которую я вчера видел убитой на Сенной площади.

Крик ужаса готов был сорваться с моих уст, как вдруг раздался веселый смех Путилина, вошедшего вслед за ней.