Квазинд. Том второй. Последний на равнинах

Адамс вяло махнул рукой, чувствуя себя старым разбитым седлом. Он нашарил в бездонном кармане брюк гребешок черепаховой кости, скользнул им по белым, как снег, волосам. На волосы, вернее, на то, что осталось от них, это не произвело никакого впечатления. Они продолжали упрямо топорщиться, как топорщится ворс на побитой молью шкуре мускусной крысы.

– Ха, да это лейтенант Бартон! Лучший стрелок и разведчик шестого кавалерийского полка…– уточнил Роджер, присмотревшись к приближающейся кавалькаде, и не спеша направился на веранду. Следом за ним вышли девушки и вновь присели за столик. Шериф, прислонившись спиной к стене, закурил сигару.

– Ты с ним знакома?– тихо царапнула вопросом Полли.

– С кем?

– С этим лейтенантом… Бартоном,– Мэдиссон покраснела, встретившись взглядом с Дженни.

– О, да. Славный парень,– понимающе хихикнула Паркер и по-кошачьи прогнула спину.– Но он не в моем вкусе… Я вообще не люблю солдат, они жеманятся больше, чем наша сестра в юбке. Да и разговоры одни, что кис- лая груша: о лошадях, о скаутах, о борьбе с индейцами…

– Но твой брат,– осторожно вклинилась Полли,– сказал, что он лучший стрелок… и…

– …и умеет метко убивать врагов. О, дорогая, он это делает ловчее, чем кто-либо другой, кого я знаю. Разве только Роджер может с ним поспорить… Впрочем, что воду в ступе толочь? Нужно видеть, как он от пули к пуле держит в воздухе миску или еще какую штуку, чтобы поверить всем чудесам, которые про него плетут на равнинах. Но меня это мало волнует. Эй, гляди-ка, а вот и наши защитнички…

Отряд был уже совсем близко. Подъезжая к салуну, солдаты, по команде офицера, перевели лошадей с галопа на рысь.

В нескольких ярдах от веранды кавалеристы спешились. На них было больно смотреть: призраки, да и только. Призраки с лицами цвета грязной моркови, обросшими трехдневной щетиной.

Мелкие песчинки жесткой коркой покрыли их губы, порошком красного перца налипли на ресницы; плотное сукно мундиров промокло насквозь от пота и стояло колом, подвяленное ярым солнцем; меж лопаток и из-под мышек белели полосы соляных разводов. Хмурые и молчаливые, они разминали сведенные судорогой в стременах пальцы ног, ослабляли подпруги, счищали с коней пропитанную потом грязь. Крайняя степень изнурения сквозила во всех их движениях. От форта Фэттерман до Рок-Тауна добрых двести миль – от лошадей тоже остались кожа да кости.

Лейтенант Джон Бартон, мужественно стараясь сохранить бравую выправку, подошел к крыльцу, стащил горячую и липкую от жары перчатку:

– Приветствую вас, шериф. В городе всё спокойно?

Сигара в зубах шерифа перекочевала в другой угол рта:

– Как в могиле. Какими судьбами к нам? – Роджер с видимым удовольствием пожал крепкую руку.

Бартон не успел ответить, так как всеобщее внимание привлек индеец, которого двое солдат прикладами ружей вытолкнули из фургона. Он стоял по щиколотки в горячей пыли, бесстрастно глядя поверх голов собравшихся на веранде. Несмотря на закованные в кандалы руки и изодранную в клочья замшевую рубаху, расшитую бисером, в осанке краснокожего не чувствовалось и намека на смирение. Высокий, широкоплечий, с темным, отливающим медью лицом и длинными иссиня-черными волосами, он источал варварское мужество и силу. Лицо его было не лишено привлекательности, хотя и заставляло трепетать неискушенного суровой жизнью человека: волевой подбородок, почти жестокая складка рта, крупный орлиный нос, дерзкий, до неприязни, взгляд. От него веяло свежестью и простором – как от дикого зверя, который всю жизнь провел на воле.

На Полли Мэдиссон индеец произвел огромное впечатление. Она смотрела на него не отрываясь и невольно вскрикнула, когда один из конвоиров саданул его прикладом винчестера по ребрам:

– Пошевеливайся, тварь! Ну! Ну же!

Пленник молча, стараясь не обращать внимания на ругань и тычки конвоя, подошел к лейтенанту и замер около него.

Старый Паркер так же, как и другие, вовсю таращился на индейца. И по мере того, как он смотрел на него, лицо его всё больше менялось. Неожиданно по нему пробежала судорога озарения и страха. Поднос с чашкой молока и клубникой, приготовленный для гостьи, испуганно звякнул в его руке. Другая потянулась за револьвером – характерный жест для сей беспокойной местности.

– Лейтенант… Сто против одного! Это же…

Бартон как саблей рубанул:

– Так точно, мистер Адамс! Он самый – Черный Орел. А ну отойди, надменная рожа!

Лейтенант грубо оттолкнул пленника в сторону.

– Ну и доставил он нам хлопот, джентльмены… Этой бестии всё время удавалось обскакать нас! Но больше скачек не будет. Клянусь флагом полка, мистер Адамс.

Роджер отбросил сигару:

– Значит, войне конец?

– Нет сомнения, шериф. Без него краснокожие побегут от нашей кавалерии, как лисы.

– Дай-то Бог, дай-то Бог,– вмешался старик.– Ведь мы уже третий раз отстраиваем Рок-Таун по его милости. Пожар за пожаром… Одни убытки! Вон как смотрит-то, зверь. Знаете, сэр, его имя со времен Сент-Пола будто выжжено у нас в мозгу. Охо-хо… Ну, а как вы, лейтенант? Что, тяжела служба?