Квентин

— Ой! — прогудело слева. — Простите, альтесс, не рассчитал габариты.

Уолтер обмер — рядом с ним возвышалась гора, с неизвестной целью наряженная в строгий черный костюм и шляпу-котелок. Природный объект радушно улыбался, но глаза смотрели очень серьезно, цепко. Молодому человеку почудилось, будто его схватили за шиворот.

— Зовите меня Михелем, альтесс. Фамилия моя, извиняюсь, Вениг[86], самому смешно.

Гора изъяснялась по-немецки, чем Перри немедленно и воспользовался.

— Простите, господин Вениг, но вы обознались. Меня зовут иначе.

Вершина Михель взглянула строго.

— Зовут вас именно так, альтесс. А имя-фамилия ваши — Уолтер Квентин Перри. Нам бы поговорить.

Тон был такой, что молодой человек невольно поежился. Везет ему на горы! Волк, Эйгер, теперь Михель-Котелок.

— Вальтер! Вальтер!..

Посланец Фонда Фаррагута облегченно вздохнул. Доктор Ган спешит на помощь! Черная Шляпа вынырнула из толпы, схватила за руку.

— Приветствую! Что тут у вас?

— Я тут, — сообщил Котелок. — Здравствуйте, доктор Ган.

х х х

Вещи отдали носильщику, дабы отнес к стоянке такси. Фольклорист пообещал обождать — поездка в отель намечалась совместная. Как выяснилось, Отто попросил устроителей конференции разместить их в одном номере.

Платформа быстро опустела, исчезли даже бдительные ажаны. Осталась лишь гора — и молодой человек при ней. Пистолет Перри отдал Роберту-пилоту, чтобы не тащить через границу, но на дворе стоял ясный день, и в случае чего можно просто убежать. Михель, вероятно, о чем-то догадался. Нахмурился, сунул ручищу в карман.

— Вроде пароля, альтесс. Вы эту монетку кое-кому должны остались.

На ладони-сковороде — медный кругляш с цифрой «4» посередине. По ободку надпись: «Рейхсбанк. 1932».

Молодой человек ощутил во рту подзабытый вкус «Киршвассера», фирменного напитка германского воздушного флота. «Мой сегодняшний выигрыш — четыре пфеннига, господин Перри». Монета «Бедный Генрих»!

Не обрадовался, почуял.

— Что с бароном, господин Вениг?

Вершина испустила тяжелый вздох.

— Плохо. С господином Виллафридом Этцелем фон Ашберг случился удар. Инсульт, если по-ученому. Не встает, не говорит почти. Пойдемте, альтесс.

Оставалось последовать за горой. Шли недалеко, обогнули здание станции, но не справа, как все прочие, а слева, по узкой аллее, усаженной пальмами-латаниями. Каменная лестница, десяток ступенек, за ними пустая улица, асфальт, голубая «Испано-сюиза» с серебряным аистом на радиаторе[87].

Девушка.

…Невысокая, худая, словно зубная щетка, бежевое «летное» платье, синяя шапочка-чепчик, маленькая сумочка, тоже синяя. На лице — скука, в пальцах — знакомый длинный мундштук. Пустой.

Уолтер снял шляпу.

— Добрый день, госпожа фон Ашберг!

Ингрид Зубная Щетка взглянула неласково.

— Здравствуйте, господин Перри. Говорю сразу: наша встреча — не моя инициатива. Век бы вас не видеть, суслик из Нью-Йорка… Однако имею к вам поручение.

— Слушаю, — покорно отозвался суслик.

— Не здесь! — мундштук резко дернулся. — Поговорим в более удобном месте, вас известят. И оденьтесь как-нибудь поприличнее, нас могут увидеть вдвоем.

Бывший сержант и на этот раз не стал спорить.

— Повинуюсь, баронесса. У меня в чемодане старая военная форма, я в ней по скалам лазил, а потом пулемет разбирал. И еще пилотка. Устроит?

Мундштук не выдержал. Тресь! Об асфальт — и пополам. Молодой человек поднял останки, хотел вручить.

— Выкиньте, — шевельнулись губы в яркой помаде. — Братец!..

Уолтер Квентин Перри устыдился своего немецкого. «Brüderchen»? Может, диалект какой?

— Же-ни-шок!

Сказала, как сплюнула. Хлопнула дверцей авто.

х х х

Отель с ярким названием «Savoie étoile»[88] больше напоминал дешевый пансионат для пенсионеров где-нибудь рядом с Майями. Уолтер не стал привередничать. Бросив вещи в маленьком номере и оставив там доктора Гана с поручением заказать кофе и пару сэндвичей, он, спустившись со второго этажа на первый, направился прямиком к портье. Доллары на франки разменял еще по дороге, в местном отделении банка.

Вынул из бумажника подходящую купюру, пошелестел, положил на стойку.

— Оля-ля-ля! — откликнулся портье.

Молодой человек помедлил и выложил рядом вторую.

— О-о-о-о!..

Оставалось ждать результата. Заполняя документы и получая ключи, Перри успел убедиться, что коротышка за стойкой прилично говорит по-английски.

— Будьте благонадежны, сейчас устроим в лучшем виде!

В глазах портье полыхало удушливое пламя.

— Все к вашим услугам, месье… Простите, мистер. Чего мистер желает? Женщину? Можно благородную, с родословной. Девочку? Мальчика? Мужчину с хлыстом?

Уолтер чуть было не ответил «козочку», но испугался возможных последствий.

— Вот чего нужно…

Портье слушал внимательно, не перебивая и не пропуская ни единого слова. Наконец подвел итог.

— Мерзкий, гадкий, продажный, чтобы руки не подавали и чтобы, значит, во все щели носом. Будет! Доставим прямо в номер.

Смачно причмокнул, подмигнул.

— У месье изысканный вкус!

х х х