Квентин

— Три минуты, первый раунд, — бывший чемпион мельком взглянул на светящийся циферблат. — Может, прекратим это дело? Как-то душа не на месте.

Уолтер и сам задумался. Пока ничего не происходило. Девушка по-прежнему стояла недвижно, разве что чуть сгорбилась, словно ей на плечи навалился нежданный груз. Позвать, взять за руку? Но тогда Анна не ступит на серебристую ленту, и ее жизнь станет беднее на целую сказку. Люди, конечно, и без этого живут, но… плохо живут. Вспомнился каменный рыцарь из подземелья, защитник Святой земли. Повернул бы он назад с полпути?

— Ah! — вдруг резко выдохнул Строцци. — Avevo paura di!

Девушка упала. Ее словно ударили сзади, беспощадно, не жалея сил. В последний миг успела выставить руки, приняла вес на ладони. Резким рывком отбросила тело назад.

Встала.

— Держится, — бывший чемпион поморщился. — Синьор Перри, вам не кажется, что мы ставим опыт на живом человеке? Сделаем так: еще раз не устоит на ногах, забираем сразу.

Молодой человек не стал спорить. На душе было скверно.

Анна не падала — стояла, как и прежде. Но вот подогнулись колени, руки бессильно дрогнули… Не упала, присела на камень, уткнулась подбородком в колени, замерла.

— Два раунда, — вздохнул Строцци. — Сколько еще ждем?

Что сказать на это, Уолтер не знал. Анна велела не мешать, может, именно сейчас она задает свои вопросы…

Секунды тянулись, но ничего не менялось. Девушка сидела недвижно, словно став частью горы, неровным выступом на каменной плоскости. Уолтеру почему-то вспомнилось, что за все их короткое знакомство Анна все решала сама, не слишком его слушая. Не обиделся, скорее удивился. Со своими редкими подругами он предпочитал ладить на основе здорового компромисса, уступая в одном и добиваясь иного. Но может, все дело в том, что компромисс — брат расчета. А если не хочется ничего считать?

— Подождем еще немного, — без особой уверенности предложил он. — Может…

Не договорил. Тело девушки мягко завалилось набок.

— Не бежать, — скомандовал Строцци. — Вы слева, я справа, поднимаем, уносим.

Говорил он уже на ходу. Уолтер какой-то миг промедлил, затем сорвался с места, с трудом удержавшись, чтобы не броситься вперед.

В лицо плеснула красная метель. Теперь искры и в самом деле походили на разъяренных пчел, готовых мстить за порушенный улей. Анна лежала на боку, ноги сложены в коленях, левая ладонь закрывала лицо. Хотелось позвать, окликнуть, но итальянец нетерпеливо дернул подбородком. Молодой человек слегка наклонился, прикидывая, как удобнее взяться, успел заметить, что правая рука девушки оперлась о камень…

Удар он пропустил. Острые костяшки пальцев вонзились в грудь — туда, где билось сердце. Задохнулся болью, с трудом устоял на ногах. Краем глаза успел заметить, как отшатнулся Строцци, уходя от верного нокаута. Попытался перехватить взметнувшуюся руку.

— Анна!

Успел поймать взгляд. Не ее — чужой, незнакомый. Девушка вздернула голову и сделала первый неуверенный шаг, затем второй. Двигалась трудно, словно преодолевая сильный встречный ветер. Еще шаг…

— Анна, стой!

Уолтер успел крикнуть, Строцци — схватить девушку за плечо. Но всех опередил вынырнувший из темноты Ларуссо.

— Синьорина-а-а!..

Бросился наперерез, взмахнул ручищами, словно пытаясь поймать. Не поймал. Анна отшатнулась, подалась влево — и кинулась вперед. Удара Уолтер даже не заметил. Сержанта отбросило вспять, прямо к каменной кромке, он попытался устоять, но левая нога соскользнула, ушла вниз… Ни крика, ни звука удара. Никола Ларуссо исчез. Тьма сомкнулась…

Анна медленно поднесла руку к лицу. Застонала. Упасть не успела, Уолтер сумел подхватить.

— Минус два, — негромко констатировал Строцци. — Доигрались. Va’ fa’ mmocc a chi te’ muort!..[48]

Все, что мог сделать Перри, это уложить Анну на холодный камень, примостив под голову собственную наспех снятую куртку. Память отозвалась привычно: «Сдохни, фараон!» Может, и усатому сержанту довелось слышать такое. Если так, то ей-ей несправедливо.

А ему, Уолтеру Перри, теперь точно не простится.

Он вдруг вспомнил, что даже не сотворил крест, поднес пальцы ко лбу.

— Signori! Signori! Eccomi qui, signori!..

Мир неслышно дрогнул. Над краем провала вознеслась усатая физиономия с выпученными глазами и отвисшей нижней челюстью.

— Guida, signori!..

Гулкий, наполненный ужасом и отчаянием бас ударил в уши. Из-за камня взметнулась ручища, уцепилась за острый край, дрогнула…

— Caduta-а-а![49]

Реакция не подвела, любитель в среднем весе успел сжать пальцы на скользком от пота запястье. Упал на живот, попытался удержать. Во вторую руку усача вцепился Строцци.

— Поднимайтесь, живо! — ударил голосом. — Не то лично расстреляю!

— Si! — проревел сержант, напрягаясь изо всех сил.

Перри перехватил руку ближе к локтю, потянул. Ларуссо был тяжел, как слон.

— Ancora! — прохрипел бывший чемпион, наклоняясь над провалом. — Еще раз! Тяните!..