Квест

Рома, дождавшийся, когда гости займутся поисками выхода, а Марина выключит свет, нажал на хитро спрятанную пружину, позволявшую снаружи открывать запертую на щеколду дверь, неслышно шагнул в комнату. Он собирался, как предписывал сценарий, начать размахивать элетрошкером, рассыпая голубые искры и пугая, но вдруг почувствовал, что оказался совсем рядом с кем-то из участников. Одна из девиц оказалась стоящей слишком близко к двери. И Рома, любивший импровизации, решил произвести большее впечатление. Одной рукой он схватил девицу за шею, а другой – взмахнул электрошокером рядом с ее лицом, предвкушая, какой эффект произведет его маска в тусклом голубоватом отсвете шокера на остальных.

Но девица оказалась агрессивной – с громким визгом она ловко, наклонила голову, размахнулась и резко ударила Рому кулаком в пах, а когда он инстинктивно согнулся и шагнул назад, развернулась и толкнула его в грудь, заставляя отступить за порог, чтобы закрыть перед ним дверь.

Полуслепой от боли Рома не успел среагировать и убрать ногу, и тут же почувствовал оглушающую вспышку боли, когда тяжелая дверь зажала его колено, а потом ударила снова. И снова. И снова. Когда Рома, наконец, сориентировался и отшагнул назад, чтобы девица смогла закрыть дверь, он уже едва чувствовал правую ногу.

Свет замерцал и зажегся, и Рома, прохромав подальше от двери, дрожащими руками вытащил зашипевшую рацию.

– Рома, Ромочка, ты как? Прием! – Раздался сквозь треск встревоженный голос оператора Марины.

– Сука ногу мне защемила, и по яйцам ударила, …лядски больно, – прохрипел Рома, забыв о том, что шоу должно продолжаться и гости могут услышать его. Правда его голос тонул в жалобах и стонах записанных голосов, и таинственная атмосфера сохранялась.

– Рома, Рома, не слышу тебя, прием, – еще более тревожно отозвалась Марина, и он сообразил, что надо повернуть рычажок рации.

– Да нога болит, говорю, – ответил он, повернув рычажок на передачу. – Кажется эта сука мне колено разъ…бала. Прием.

– Ты можешь продолжать? Прием.

Рома на секунду прикрыл глаза. Обычно он оставался спокоен, только чуть распаляясь к концу квеста и начиная испытывать к гостям странную смесь раздражения и презрения. Но теперь его переполняла самая настоящая ярость. Он представил, как в следующих комнатах он поквитается с ними, особенно с этой стервой, которая посмела поднять на него руку. А ведь он ничего ей не сделал, просто выполнял свою работу. Развлекал этих высокомерных кретинов.

Но попытавшись опереться на ногу, он почувствовал острую боль. Вот так, хромая, он едва ли смог бы закончить представление.

– Останавливай игру, я сдулся, – ответил он с сожалением. Некоторое время Марина молчала, и Рома стянул капюшон и хоккейную маску, в которой стало слишком жарко, и напряженно вслушивался в треск рации.

– Тут есть Влад. Он готов тебя заменить, уже идет к тебе, поднимайся, прием, – наконец ответила Марина.

– Влад? Он же оператор, не? А вообще, похрену. Реквизит на местах, а маску, худи и шокер я в клетке брошу.

***

– Ты в порядке?

Когда свет зажегся снова Аня, Паша и Сашка окружили Свету плотным кольцом, и она усмехнулась, глядя на их встревоженные лица.

– Конечно. Я же со старшим братом росла. Зря этот козел решил, что может меня лапать. Большая ошибка. Игра игрой, но, думаю, некоторое время он к нам не сунется.

Сашка облегченно рассмеялся и посмотрел на Свету с каким-то восхищением, а Аня, заметив этот взгляд, тут же взяла его под руку.

– Саша, шкаф не открывается, заперт. Может, Пашин ключ к нему подойдет?

И действительно, замок сработал, дверцы тяжелого платяного шкафа распахнулись, открывая проход в следующую комнату, где царила уже привычная полная темнота.

– Так, давайте я пойду первым, – решил Саша, забравшись в шкаф и протягивая руку. – Свет, давай за мной… Пашка, а ты Ане помоги…

– Лев, – съязвил Паша, указывая на Сашу, – ведьма и волшебный шкаф.

– Ведьма – это, видимо, я? – Фыркнула Света, забираясь в шкаф вслед за Сашей и игнорируя протянутую им руку. – Да запросто. Только бы быстрее отсюда выбраться. Знаешь, Анюта, хуже свидания вслепую у меня еще не бывало.

– Тоже мне, – проворчал Паша, подавая руку Ане, которая замерла и смерила подругу недобрым взглядом.