Квест Академия. Том 1 и 2

Вопрос, кому повезет первым отмывать дорожную пыль сероватым щелоком, решали, скинувшись на камень-ножницы-бумага. Провинившуюся ведьму до жеребьевки не допустили. Я возражать, естественно, не стала. Честное слово, эти разбалованные комфортом городские жители такие забавные! Всем же известно: кто первый ледяную купальню занимает, тот мерзнет и греет ее для остальных. Правда, изуверы хотели меня заставить таскать горячую воду на второй этаж (лучшая подруга), но сжалились (Бади пристыдил).

Пока Тильда приводила себя в порядок, я застелила постель пахнущими сухой лавандой простынями. Продрогшая подруга запрыгнула в кровать, дрожа накрылась тремя одеялами. Она что-то пыталась говорить о пропаже Ботаника, но речь постепенно становилась невнятной, и сон победил. За стеной было слышно, как укладывались парни. Старый дом стих.

Держа повыше дрожащую свечу, я спустилась в кухню за горячей водой и с удивлением обнаружила Илая. Сидя за добротным большим столом, он колдовал над фонарем из слюдяных пластинок вместо стекла.

– Чем занимаешься? – спросила я, устроившись напротив.

– Да так… Ерундой.

В сложенной ладони зажглась яркая крупица магии. Светлячок медленно рос, заливая кухню белым светом, заставляя предметы отбрасывать изломанные тени.

– В голову тут пришло… Вряд ли они возьмут деньги, – вымолвил парень, внимательно наблюдая, как горошина превращается в световой шарик.

Он сжал кулак, и магия потухла. Раскрыл – огонек возродился и начал медленно разгораться, мерцая, словно крошечное солнце.

Я следила завороженно, кажется даже не дыша. Влажная челка падала Илаю на лоб, лезла в глаза, и он пытался избавиться от помехи нетерпеливым, раздраженным движением свободной руки. Губы были крепко сжаты, в глазах словно отражались звезды.

Высокомерный до мозга костей аристократ, когда-то небрежным жестом швырнувший золотые монеты и приказавший подавальщице обслужить его по высшему разряду, из простой человеческой благодарности создавал магический светильник. Когда Илай Форстад-младший так сильно изменился? Именно в этот момент пришло осознание, что бездумная, легкомысленная влюбленность прошла. Я влюбилась глубоко и крепко, по-настоящему.

– Что? – бросил он быстрый взгляд.

– Ничего, – с трудом сдерживая улыбку, покачала головой. Новое чувство щемило сердце и почему-то поясницу, но в последнем наверняка была виновата поездка в открытой всем ветрам подводе.

Кое-как в полутьме помывшись, я вылезла из бадьи и быстро растерлась холстиной. Натянула белье, рубашку, прижала к груди свернутый ком грязной одежды. Стараясь не замечать, как неприятно ледяной сквозняк облизывает голые ноги, я открыла дверь купальни. В потемках шевельнулась живая тень.

– Кто здесь?!

– Догадайся, – насмешливо ответил из темноты Форстад.

– Ты чего притаился? Чуть до заклятия разрушения не довел, бессмертный!

– Я тут понял, что не усну, пока тебя не поцелую, – ответил Илай, отрываясь от стены. Секундой позже к этой самой стене оказалась прижатой я.

– С ума сошел? Если нас услышат?

– А мы постараемся тихо.

Комок с платьем пришлось незаметно бросить на пол, чтобы ничто прозаическое не мешало предаваться нежным глупостям. Ну и руки хотелось освободить.

В конечном итоге нас услышали абсолютно все, кроме тугоухого дедули, – увлекшись, я случайно смахнула с маленькой полочки медный подсвечник. Тот громыхнулся о дощатый пол и звучно покатился в угол, заставляя нас оцепенеть и напряженно вслушаться в безмолвие дома.

– Вы что там делаете, демоны? – конечно же раздался недовольный голос Тильды.

Выразительно-сдержанным жестом, выдающим отчаянную борьбу с плотским желанием, Илай поправил мне задранную одежду, сунул в слабые руки поднятый с пола комок с платьем и решительно отправил спать.

– Спокойной ночи.

– Но… – прошептала я.

– Эден, умоляю, сжалься и просто иди.

Я запретила себе думать о том, почему испытывала жгучее разочарование.

Проснулась на рассвете. Долго лежала с открытыми глазами, таращась в потолок и пытаясь переварить все, что происходило накануне. Тильда изредка сладко всхрапывала во сне. Я тихонечко выскользнула из кровати, умылась ледяной водой и спустилась в кухню. Хозяйка уже суетилась возле очага. Воздух пах разваренной крупой, горячим молоком и ягодным киселем. На толстой разделочной доске лежали оранжевые очищенные дольки тыквы.

– Давайте помогу. – Я быстро взялась за нож и принялась нарезать тыквенную мякоть на кусочки.

– Я покормила твоего песика, – проговорила хозяйка. – Странный он у тебя.

– Песик? – Я напряглась и покосилась на корзинку для пикников, вечером забытую возле двери. – Никак очнулся?

– Вылез из корзинки, – согласилась бабуля. – Начал ножку у стола грызть. Сразу видно, голодный очень был.

– Стол еще цел?!

Я быстро наклонилась, чтобы проверить, как сильно папель попортил хозяйское имущество. Судя по всему, ненасытный Буся испытывал поистине демонический голод! Мелкий негодяй не просто покусал ножку, а выгрыз кусок. Пятнистая недокрыса! Надеюсь, он умел переваривать деревянные щепки, потому что я понятия не имела, что делать с папелем, страдающим несварением.