КВЕСТ

Экран монитора словно заволокло туманом, за передвижением пилигримов было очень трудно следить. Приборы, сканирующие состояние пациентов, начали сходить с ума. Пульс, давление, перепады температуры – все показатели прыгали, иногда зашкаливали или опускались к нулю. Амплитуда мозговой активности показывала сумасшедшие нагрузки. Засуетились помощники Макеенка. Симонов понял, что эксперимент нужно прервать.

– Я потерял их на мониторе! – встревожено сказал Макеенко, не отрываясь от экрана.

– Выводи их из системы, – приказал Симонов.

– Система не подчиняется, – голос Юры был уже более чем напряжен.

– Вырубай все. Быстро!

– Нельзя, иначе кома им обеспечена.

– Вызовите дежурную группу реанимации!

Четверо врачей примчались через несколько минут. Они засуетились возле детей, вкалывая им препарат за препаратом.

– Ничего не помогает, – доложил старший группы. – Организм не принимает инъекции.

– Юра, вырубай!

И тут раздался тихий, с каждой секундой усиливающийся, писк. Он звучал все сильнее, пока не перешел в ультразвук. Только тогда все приборы разом успокоились. Показатели начали приходить в норму. Через десять минут приборы трудились, как ни в чем не бывало. Симонов жестом отпустил ожидавших его приказов врачей, а сам тяжело опустился в кресло. Что-то пошло не так. Чего-то он не учел при создании системы. Эксперимент чуть не стоил пилигримам жизни. Симонов посмотрел на экран. По поверхности плыл густой туман, сквозь который едва-едва просматривались нечеткие силуэты. Нужно было завершать первый этап.

– Юра, выводи их назад, – устало приказал доктор.

– Не могу, – упрямо повторил программист, усиленно работая на клавиатуре. – Система замкнулась на себе и не подчиняется.

Симонов подошел к нему, с силой оттеснил в сторону:

– Подвинься.

Они вдвоем создавали прототип, поэтому Симонов знал, что и в какой последовательности нужно делать. Однако ничего не получалось. Программа просто не пускала посторонних внутрь себя. Даже объединенные усилия не давали результата. Проведя в тщетных попытках исправить положение более часа, Симонов решил немного передохнуть. Он приказал помощнику Макеенка следить за пилигримами, а сам с Юрием вышел на свежий воздух. Солнце уже висело в зените и щедро припекало землю.

– Как время быстро летит, – посетовал программист, доставая пачку сигарет. – Я думал, что сейчас часов десять, а дело-то к обеду движется.

– Дай и мне одну, – вдруг попросил доктор.

Макеенко молча выполнил просьбу. Симонов неумело подкурил, сделал несколько затяжек, закашлялся, но сигарету не выбросил.

– Так и подсесть недолго, – констатировал Юрий.

– Еще один-два таких случая – и мне самому нужен будет психотерапевт, – согласился Симонов. – Ладно, давай лирику в сторону и хорошенько подумаем, что мы сделали не так. Сейчас ясно только одно: вырубать снаружи систему нельзя, а в себя программа не пускает. Есть какие-то мысли?

Они прикидывали и так, и этак, но никакого логического объяснения случившемуся найти не могли. Зазвонил телефон. Симонов взял трубку.

– Дмитрий Иванович, – звонил помощник Макеенка. – Вам нужно это видеть.

…Саша пришел в себя и осмотрелся. В полевой армейской палатке, кроме него и Марины, было еще два человека: проводник и женщина в легком платье, почему-то неуместном в этом месте, подумалось Саше. Женщина держала Марину за руку. Проводник с укором смотрел на мальчика.

– Я же сказал тебе: двигаться к лагерю, не отвлекаясь ни на что, – сказал проводник. – Ты нарушил приказ и подверг себя опасности. Ты не должен больше так поступать.

– Кто вы такой, чтобы указывать мне? – голос мальчика был еще слаб, но звучал твердо. – Спасибо, конечно, за Боса, но я даже отца не всегда слушаю.

– Я твой проводник, и этим все сказано. Если хочешь дойти до конца – ты обязан подчиняться моим приказам.

– Разбежался.

– И не груби, тебе не идет.

Саша по-взрослому хотел послать его подальше, но сдержался. Вместо этого он с трудом встал, подошел к Марине, сказал тихо:

– Марина, вставай.

Девочка открыла глаза, губы шевельнулись, но ни слова не сорвалось с ее губ.

– Нам нужно идти, – Саша тормошил ее плечо. – Вставай, Марина.

– Не могу, – прошептала она.

Тогда Саша с огромным трудом взял на руки хрупкое тело и, шатаясь, сделал несколько шагов к выходу.

– Ты куда? – спросила женщина приятным голосом.

– Домой. Нам нужно выйти из системы.

Проводник заступил дорогу, но мальчик не обратил на него никакого внимания. Он просто прошел сквозь его тело и оказался на ступенях лаборатории.

Ни слова не говоря, Симонов бросился в лабораторию. Юрий побежал следом. Они остановились в дверях. Навстречу им, шатаясь, шел Саша, неся на руках ослабевшее тело девочки. Симонов бросился к детям, а Макеенко к помощнику. Доктор хотел забрать Марину у Саши, но тот по-взрослому оттер его плечом и, шатаясь, двинулся по коридору в жилой блок. Дежурная бригада даже не пыталась как-то помочь или помешать ему, только сопровождала до палаты. Саша с трудом занес Марину внутрь, положил на кровать и без сил опустился рядом. Вбежала встревоженная Ольга. Она застыла у порога, глядя на эту картину.