КВЕСТ

Чем дальше – тем больше. Папа стал пропадать где-то целыми днями. Даже в выходные он уезжал на работу. А раньше они всегда все вместе куда-то ходили гулять, или в гости. Саша пытался помириться с папой, извиниться. Он старался дождаться папу с работы, но всегда засыпал раньше, чем тот возвращался домой. В те недолгие моменты, когда папа все-таки был дома, он играл рядом, надеясь, что папа, как раньше, включится в игру, и им снова будет весело. Несколько раз это удавалось, но потом папа почему-то снова становился хмурым и чужим. Тогда Саша разозлился. Он начал делать все назло, чтобы папа, наконец, понял: Саша очень жалеет, что виноват в смерти мамы, но нельзя же постоянно винить его в этом! Он бил мебель, окна, посуду, ломал дорогие игрушки, дрался в детском саду и школе, зачастую просто так, чтобы отца в очередной раз вызвали в школу и они снова, даже в эти короткие моменты, были вместе. Как иным способом дать понять отцу, что он ему нужен, как никто другой в этом мире – Саша не знал. Он видел лица побитых ним товарищей, их возмущенных родителей и учителей, каменное лицо отца. Психологи, которым отец платил деньги, ничем не могли помочь. Саша все так же дрался, вел себя на уроках вызывающе, несколько раз, украв из сейфа деньги, сбегал из дома, лишь бы снова почувствовать, что он все-таки нужен отцу. Его находили, возвращали. Отец либо коротко читал нотации, либо просто не разговаривал несколько дней. И тогда Саша решился на отчаянный шаг. Он выпил для храбрости виски, угнал отцовскую машину и мчался на ней по ночному городу. Сумасшедший адреналин в крови, воющие сирены машин ДПС, высланных на перехват нарушителя. Ему очень понравилось, что он один противопоставил себя целому унылому миру. Ему никто не нужен: ни друзья, ни помощники, ни…отец, раз он такой. Саше было плевать на всех и на все. Мир создан только для него, и все должны исполнять его, Сашины, прихоти и приказы. В этом его предназначение. Мир для него, а не наоборот, ведь иначе Саша ничего не стоит в этом мире. Другого места для себя он не видел.

Его, конечно же, поймали, но они так и не поняли, кто здесь главный. Саша с презрением смотрел на гаишников, которые упаковывали его в наручники, связывались по рации со своим управлением. В ответ он получал такие же взгляды, пока к нему не подошел пожилой старший лейтенант. Он так посмотрел на мальчишку, что Саша был вынужден опустить глаза. Нет, в этом взгляде не было ни укора, ни гнева, ни злости, ни ненависти. В глазах старого служаки мальчик прочитал сочувствие, жалость и… понимание поступка. Такой, или хотя бы подобный взгляд Саша ожидал от отца уже не один год. Ему вдруг стало стыдно за все, что он вытворял. Наверное, именно поэтому он послушал отца, приехал в центр доктора Симонова.

А потом перед глазами появилось лицо Марины. Саша увидел ее улыбку, горящие радостью глаза, услышал ее смех. Рядом возникло лицо отца, который впервые за много лет просто разговаривал и пил чай, никуда не спешил, иногда улыбался, обращаясь то к детям, то к тете Оле. Все было, как много лет назад, как того хотел Саша. А ведь и тете Оле, и Марине сейчас так же плохо, как и ему в свое время. Но они смогли, а он – не смог.

Нет, это не так. Он сможет, нужно только найти силы, понять, где, в какой точке он перешел в другое измерение. Понять и исправить ошибку. Что там шепчет контролер?…

…Марина тоже услышала чей-то скрипучий голос, который обещал ей золотые горы, а потом в голове возникли воспоминания.

Она хорошо запомнила тот роковой день, когда они попали в аварию. Они ехали за город, где папа со своими сотрудниками должны были отмечать годовщину папиного предприятия. Родители обсуждали перспективы мастерской, и эти прогнозы, наконец-то, были оптимистичны. Марина иногда прислушивалась к их беседе, но в основном смотрела в окно. Вдруг раздался визг тормозов, мама вскрикнула, Марина почувствовала страшный удар по голове и ногам, а потом мир погрузился во тьму…

Очнулась она уже в больнице. Голова болела, как сейчас, все время тошнило, палата кружилась перед глазами. Ноги, запечатанные в гипс, стреляли болью, от которой хотелось кричать, но девочка мужественно терпела. Мама все время находилась рядом. Иногда она уходила на несколько часов, а однажды ее не было почти весь день. Об отце мама ничего не говорила, переводя разговор всякий раз на другие темы. Марина еще тогда заподозрила, что с папой не все в порядке. А когда молоденькая медсестра случайно проговорилась, что папы больше нет, что мама ушла на похороны, перед глазами свет погас, и девочка потеряла сознание. Когда она очнулась, в душе стало пусто, навалилась страшная усталость и апатия ко всему. Вернувшись и застав дочь в таком состоянии, мама все поняла, но ничего не сказала. Она просто прижалась к Марине и что-то шептала, заливая ее лицо слезами. Марина тогда не плакала.