Квиллифер

– Да, – кивнул я. – Во всяком случае, так поступил сэр Стенли. Когда мистер Трю позднее пришел на приобретенную у него землю, он обнаружил, что протекавшая прежде через нее река исчезла. Сэр Стенли поставил плотину и отвел воду в канал, чтобы запустить новую мельницу, на которой он обрабатывает камень. Ну а пастбище без источника воды ничего не стоит, и мистер Трю хочет вызвать сэра Стенли в суд, чтобы аннулировать сделку.

Кевин задумался.

– Дамба на реке построена после того, как сделка была заключена? – спросил он.

– Да.

– Тогда я не представляю, как сэр Стенли может оправдать свои действия.

– Ну. – Я сделал изящный жест и изобразил высокопарное лицо судьи. – И тут становится очевидно, что ты не понимаешь гибкости славных законов Дьюсланда.

Кевин громко жевал пряник.

– Судя по всему, не понимаю, – признался он.

– Сэр Стенли настаивает на том, что, во-первых, при заключении сделки река или любые другие источники воды не упоминались…

– И он прав? – не утерпел Кевин.

– Увы, – сказал я, – речь о реке действительно не шла. Более того, сэр Стенли утверждает, что он не собирался продавать мистеру Трю права на воду, ведь во время проведения сделки не проводился ритуал передачи воды и чаши, в процессе которого…

– Он бы передал несчастной жертве чашу с речной водой, – закончил за меня Кевин, – вместе с комом земли и веткой.

– Именно.

– Я бы сказал, что это жульничество, – заявил Кевин, – и к дьяволу чашу.

– Судья Траверс на слушании, скорее всего, согласится с тобой, именно по этой причине сэр Стенли старается уклониться от получения повестки в суд. Но судья Траверс уходит в отставку, а его место, скорее всего, займет Блейкли, который приходится кузеном жене сэра Стенли, а также известен склонностью к мошенничеству, поэтому он может благосклонно отнестись к доводам сэра Стенли.

– Один мошенник поможет другому.

– Именно, – сказал я.

Негодование заставило Кевина поднять подбородок.

– Я скажу отцу, чтобы он избегал любых сделок с сэром Стенли. Если бы кто-то из гильдии Торговцев тканями так себя вел, его бы наказали или исключили.

– Увы, – сказал я. – Гильдии Их Милостей Владельцев земли, чтобы обеспечить их честное поведение, не существует.

Слева возвышался большой старый дом, первый этаж которого был сложен из обычного этельбайтского кирпича, верхние этажи из резного дерева нависали над улицей, а над ними еще сильнее вперед выступала соломенная крыша. У меня на сердце потеплело от вида родного дома, дружелюбного убежища после холодной ночи, проведенной на крышах. Я вошел, и мой друг последовал за мной.

Весь первый этаж занимала мясная лавка, которую держал мой отец, семья жила на верхних этажах. Отца также звали Квиллифер, он получил это имя в честь своего отца – а тот от деда и так далее, в общем, оно уходило в глубокую древность.

И, хотя я опасался своего авторитетного отца, следует сказать, что я всегда им восхищался. Мой отец являлся не только Старшиной Достойного сообщества мясников, но и уважаемым членом городского управления, имевшим право носить золотую цепь во время торжественных случаев, и о нем часто говорили как о будущем лорд-мэре Этельбайта. Отец обладал таким же высоким ростом и могучими плечами, как и я, которыми он обзавелся благодаря постоянной работе с секачом и чеканом. Он коротко стриг волосы, чтобы на них не попадала кровь, и они едва доходили до ушей. Кроме того, он носил шапку и кожаный фартук, как и все мясники, впрочем, большую часть своих денег мой отец заработал благодаря ростовщичеству, спекуляциям и сделкам с землей.

Мой дед по отцу первым в семье научился читать, а отец первым освоил письмо. Я же посещал начальную школу, затем поступил в среднюю, где овладел письмом и счетом, после чего стал учеником мастера Дакета.

Я вырос в окружении книг, сокровищ поэзии и звонких древних языков – ведь ныне печатные книги и образование стали доступны не только монахам и аристократам, с которыми занимались частные учителя. Я полагаю, что наш мир скоро изменится из-за этих новшеств.

Профессия позволит мне путешествовать, быть может, я окажусь в столице и при дворе короля. Наша семья находилась на стремительном подъеме, и я намеревался продвинуться так далеко, как позволят мои таланты.

В данный момент мой отец обслуживал хорошо одетую экои, немолодую женщину, которая при помощи пудры выбелила золотистую кожу лица, что придавало ей странный вид, возможно, с толикой недоброжелательности. Ее сопровождала человеческая девушка-служанка, замершая в центре лавки и смотревшая на длинное помещение за стойкой, выходившее в открытый двор, что находился внутри дома. Я стоял у нее за спиной и видел, как забивали теленка и подвешивали головой вниз на цепи. Его кровь стекала в большой таз, а двое обнаженных по пояс подмастерьев сдирали с него шкуру.