Квинканкс. Том 1

— Бред, я не играю в азартные игры, — холодно отозвался мистер Силверлайт, — Разве что иногда играл в два кубика.

Мистер Пентекост обратился ко мне:

— Видите ли, Силверлайт потерял много денег, играя по математической системе, которая предполагает, что цифры в костях выпадают в соответствии с неким замыслом.

— Я ничем не рисковал, потому что такой замысел существует, — уперся мистер Силверлайт. Я заметил, как запульсировала жила на его мощном лбу.

— Чепуха! — Мистер Пентекост добродушно усмехнулся. — Но выразился ты правильно, потому что вся жизнь это один сплошной риск. В жизни нет ни порядка, ни рациональности.

— В твоем поведении точно нет, — выразительно произнес мистер Силверлайт.

Взгляд мистера Пентекоста сделался серьезным:

— Я обидел тебя, дружище; поверь, я не хотел. — Он сунул руку в карман, извлек оттуда большие часы и посмотрел на них. — Но ты мне напомнил: я должен на время вас покинуть.

— Куда ты? — Не получив ответа, мистер Силверлайт с любопытством стал наблюдать за своим другом, который надел верхний сюртук и вышел.

Когда мы остались одни, мистер Силверлайт сказал:

— Вот так он исчезает то и дело. Я не могу не задумываться о том почему. Он, несмотря на все свои странности, благородный человек, но кто знает. В тот день, когда мы познакомились, он очень расстроил меня тем, что обидел вашу очаровательную матушку и другую, столь же очаровательную, молодую леди. Кстати, как они?… Отлично, отлично. Пожалуйста, засвидетельствуйте им мои самые теплые чувства. Но что касается моего друга… Я зову его горой Везувий, за то, что из его рта постоянно извергаются сера и хлам. Должен оправдать его в ваших глазах за то, что он наговорил в тот вечер — терпеть не могу, когда цинизм Старости разрушает радужные надежды Юности. Знаете, Пентекост ошибается, утверждая, будто идеи определяются экономическими обстоятельствами. Начинать необходимо с абстрактных принципов — Справедливости, Равенства — и осуждать общество, если оно не оправдывает надежд в том, что касается их соблюдения.

Я кивнул в знак согласия, и он продолжил:

— Пентекост не прав с начала и до конца. В любой стороне нашей жизни прослеживается Замысел, нужно только разглядеть его. Я деист и довод от Замысла считаю доказательством существования Высшего Духа Разума. Разум, а не эгоистический интерес, составляет руководящий принцип, на котором основано общество. Весь экономический порядок необходимо изменить, чтобы привести его в соответствие с разумной Справедливостью.

Вскоре он принялся разливаться соловьем, и я восторженно его слушал. Мистер Пентекост был не прав. Общество может быть лучше, может быть совершенным! И все же, вернувшись в свою комнату, я почувствовал, что совсем сбит с толку, потому что мистер Пентекост мне нравился и я не понимал, как он может иметь те взгляды, которые провозглашает.

Матушку я застал очень подавленной; вскоре она отправилась в постель и заснула крепким сном. Это было необычно, потому что часто она засыпала не сразу, кашляла, зажигала маканую сальную свечу и часами писала что-то в записной книжке.

За последующие недели я лучше познакомился с двумя джентльменами и часто оставался поболтать с ними, когда в конце дня отправлялся к Пичментам, чтобы купить у них еще кукол для утренней торговли. Матушка по-прежнему отказывалась иметь какие-либо дела с мистером Пентекостом, и потому я скрывал от нее, что с ним встречаюсь. Пока я, сидя в шатре, делал вид, будто потягиваю из стаканчика «Сливки долины», мистер Силверлайт рассказывал мне истории о мистере Уичерли Финнесе и его очаровательной матери, миледи Бленнерхассет (она, сколько мне помнится, овдовев, повторно вышла замуж), которая навещала своего сына время от времени. Ее и еще нескольких человек он выделял из общего ряда осуждаемых им аристократов, однако не уставал подчеркивать свою общую неприязнь к застарелому Разложению и к системе, которая позволяет держателям должностей отнимать у достойных и талантливых молодых людей их законное место в жизни. Знакомя меня с родственными связями различных представителей знати, он неоднократно обращался к экземпляру «Королевской красной книги Вебстера» и, разговорившись, неоднократно зачитывал выдержки из нее, чередуя их с цитатами из поносной «Черной книги радикала» — длинными списками синекур и субсидий, достающихся Истеблишменту. Раз за разом он принимался рассуждать о Разуме и Добродетели и их взаимосвязи, и между делом выискивал в своем белье вшей. На этом этапе мистер Пентекост обыкновенно бросал по направлению к своему носу щепотки табака и со слезами на щеках провозглашал, что страдание необходимо.