Квинканкс. Том 1

— Я изучаю начатки права, — осторожно отозвался я.

— Чушь! — вскричал Пентекост.

— Благороднейшее из созданий Человека, — вздохнул мистер Силверлайт.

— А также закон о собственности на недвижимость, — дополнил я.

— И как можно ограничить права собственности, — вставил мистер Силверлайт.

— Наоборот. Он усваивал идею, что основное назначение Закона — защита собственности!

— Совершенно верно, — кивнула мисс Квиллиам. — Поскольку это фундамент нашей свободы.

— До чего же печально видеть юное Очарование, идущее об руку с пожилым Цинизмом! — воскликнул мистер Силверлайт. — Собственность — преступление против общества!

Мисс Квиллиам и мистер Пентекост обменялись взглядами, выражавшими несогласие.

Но прежде чем кто-нибудь из них успел ответить, вмешался Дик Пичмент:

— Значит, если общество захочет вернуть ее себе, это не будет преступлением. А я ведь член общества, так?

— Хорошо сказано, — вскричал мистер Пентекост; его приятель был явно испуган таким практическим выводом из своего заявления.

— О сэр, пожалуйста, не подстрекайте мальца, — попросил отец Дика.

— Видите, джентльмены, куда ведут ваши доктрины? — упрекнула их мисс Квиллиам. — Падение этого заблудшего юнца будет на вашей совести.

— А чего мне стесняться? — продолжил Дик. — Слышал я, как вы, джентльмены, не раз повторяли, что из больших людей никто чужим не брезгует.

— Стесняться нечего, если вы учитываете риск быть пойманным.

— Мистер Пентекост! — возмутилась мисс Квиллиам.

— Дорогая юная леди, Закон — это не более чем сомнительное построение, цель которого — защищать богатых.

— Пагубная мысль, мистер Пентекост. Для каждого индивидуума Закон — это действенная мораль: человек, живущий в обществе, не свободен в выборе, какому закону подчиняться, а какому нет; это вам не шляпка — какую захочу, такую и надену.

— Напротив, дорогая юная леди. В выборе, соблюдать Закон или нет, человек исходит из собственных интересов. Будь то герцог с годовым доходом пятнадцать тысяч, или вор-карманник, каждый задает себе один и тот же вопрос: что для меня лучше, соблюдать данный закон или с выгодой для себя его нарушить? Герцог почти во всех случаях отвечает — соблюдать, а карманник — нарушить, потому что Закон сочиняют герцоги, чтобы ущемить интересы карманников. Нам, прочим, приходится отвечать по-разному, в зависимости от конкретных обстоятельств.

Обводя взглядом потрясенные лица окружающих — за исключением Дика, который задумался, — я испытывал волнение, а также испуг: ведь если сказанное было правдой, все в мире становилось спорным и ненадежным.

— Я не могу больше сидеть здесь и выслушивать такие отвратительные идеи, — заявила мисс Квиллиам и встала.

— Дорогая леди, я провожу вас. — Мистер Силверлайт взглянул на своего друга с упреком. — Мне нужно кое-что сказать вам и миссис Мелламфи.

Когда они ушли, мы с мистером Пентекостом удалились в его палатку, и я произнес:

— Но если, как вы говорите, главный принцип, управляющий всеми человеческими деяниями, это эгоистические интересы, то…

Я замолк, не зная, как деликатно выразить свою мысль.

— Почему я сам столь малого для себя добился? — договорил за меня мистер Пентекост. — Что ж, не всем, к сожалению, удается провести свои принципы в жизнь. Я в этом отношении очень разочаровал свою семью. Они занимались торговлей, и когда выяснилось, что я совершенно непригоден на роль отцовского преемника, он предпринял шаг, свидетельствующий о высоте ума, то есть лишил меня наследства, и был, безусловно, прав, поскольку я потерял бы его деньги. Я всегда терял деньги, какие попадали мне в руки.

— Вы хотите сказать, что вам не везло, как и мистеру Силверлайту?

— Боже правый, неужели вы ничего не усвоили из моих уроков? Везения не существует. Я сам навлек на себя беду, сдуру поступив однажды против своих принципов. В результате на меня накинулись кредиторы, а расплачиваться было нечем. К счастью, они не знают, где я.

Он поступил против своих принципов. Я боялся думать о том, что означают эти слова, но нужно было идти, и вскоре я с ним попрощался. В нашей комнате я почувствовал, как всегда, когда возвращался от Пичментов, ее мрачную атмосферу, отличавшую ее от соседнего помещения, где было полно людей и кипела жизнь.

Мистер Силверлайт как раз говорил моей матушке и мисс Квиллиам:

— Дорогие леди, наши с Пентекостом друзья — люди превосходные, хотя бесхитростные, очень бесхитростные — устраивают… ассамблею или вечерний прием, называйте как хотите; состоится он через неделю и один день. Буду польщен, если вы позволите вас туда сопровождать.

Матушка зарделась от удовольствия.

— Спасибо, — серьезно отвечала мисс Квиллиам. — Почтем за честь, правда, Мэри?

— Да-да, — воскликнула матушка. — Я уже сто лет нигде не была. — Потом она нахмурилась: — Ох, Хелен, подумай только: нам нечего надеть!

Мисс Квиллиам перевела взгляд на мистера Силверлайта, тот ответил весьма обаятельной улыбкой:

— Ни о чем не беспокойтесь. Элегантные и простые наряды, которые я вижу на вас сейчас, будут вполне уместны.